Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки

С клиентом, который впервые оказался в роли покор­ного и на все готового ягненка, как правило, работать легко: он смотрит тебе в рот и слушается с полуслова. Понадобится не один месяц, чтобы он освоился и начал хитрить, чтобы взять ситуацию в свои руки. Я спросила, хочет ли он, чтобы я его связала. Он ответил, что хочет, только чем? К такому обороту я не подготовилась заранее. Я спросила, найдется ли у него несколько галстуков. Он отвел меня наверх в спальню и показал галстуки.

Я велела ему раздеться. Когда он был уже совсем голый, я села на кровать, скрестив ноги, и приказала ему лечь. На мгновение он замялся.

—  Ложись лицом вверх, ноги и руки вдоль туловища, — резко сказала я.

Он повиновался. Я задрала юбку и залезла на него, не снимая туфель. Сев ему на грудь, я привязала его руки к кровати. В противоположном конце кровати не было ни­чего подходящего, поэтому я привязала ноги галстуками к колесикам, на которых она стояла, надеясь, что они выдержат. Я чувствовала, как он напрягает шею, стараясь приблизить свой рот к моей заднице.

—  Лежи спокойно, — рявкнула я, — если я захочу, чтобы ты меня коснулся, я тебе скажу.

Это был обычный сеанс мягкого садомазохизма, ничего особенного. Как следует подразнила, совсем чуть-чуть по­мучила. Но и вышла я от него в начищенных до блеска туфлях.

dimanche, le 18 avril

Н. изменил своим излюбленным темам для разговора — о спорте и о сиськах, теперь он говорит только о своей любимой кошечке.

О кошке, вот именно.

В отличие от моей почившей подружки из семейства кошачьих, которая, бывало, повинуясь своим кошачь­им рефлексам, как настоящая дикарка, лазила по дере­вьям и добиралась до самых дальних птичьих гнезд с крохотными, еще не умеющими летать птенчиками, которая умела изящно прыгать с ветки на ветку, до смерти пугая всех обитателей дерева, киска Н. едва пе­реставляет лапы и не в силах даже подняться по сту­пенькам.

Ее привезли из ветеринарной клиники с перевязан­ной лапой; в глазах ее застыло бесконечное страдание. Как мне сказали, в клинике ей сделали сложную опера­цию по извлечению из лапы огромного шипа, разме­ром чуть ли не с само животное. Рана стала нарывать — но пропустим эти неприятные подробности. Думаю, пришлось делать дренаж, который, скорей всего, не имеет ничего общего с чисткой трубы под раковиной на кух­не. Теперь Н. ухаживает за своей кошечкой с нежнос­тью и милосердием заправской медсестры. Как это тро­гательно.

Вчера вечером, когда мы вышли из спортзала, он даже не стал подвозить меня до дома, предлагать выпить или поужинать вместе. Лишь пробормотал, что кошечке нуж­но срочно что-то сменить, и побежал к машине.

Я усмехнулась. «Если б я не была в курсе, подумала бы, что ты завел себе совсем другую кошечку».

Mardi, le 20 avril

Н. и А-1 пригласили меня попить кофе с единственной целью: критически проанализировать мою личную жизнь. В который раз.

—    Ну что, как там наша новая пассия? — спросил Н., не спеша прихлебывая «американо».

—    Что-то вырисовывалось. Но он отменил встречу, по­звонил по телефону в выходные, — отрапортовала я. Мне уже все это надоело до чертиков. Выходит так, что в воз­духе он проводит больше времени, чем в городе. Хотя я считаю, что это не помеха отношениям. Я считаю, что самые лучшие отношения складываются именно тогда, когда люди видятся не очень часто.

—    А чем он это объяснил? — спросил Н.

—    Слишком много работы. Никак не вырваться.

—    Он так и сказал, слово в слово? — спросил Н. озада­ченно.

—    Нет, пересказала своими словами. — Слишком боль­шой риск верить, когда мужчина простодушно заявляет, что у него очень много работы, наверняка врет.

—    Будем надеяться, он поймет, что теряет, — пожал пле­чами А-1.

—    Вряд ли, кроме поцелуев, между нами ничего не было.

Три свидания, долгие разговоры, поток электронных пи­сем. А в результате ничего, кроме пары объятий и лобыза­ний, перед тем как Золушке надо рулить домой. Обжег­шись на молоке, дуют на воду, так что я решила, что торопить его не стоит. Уж лучше не спешить, чтобы не спугнуть зверя.

—   Правда? — проговорил Н., — на его месте я бы пер­вым делом с тобой переспал.

—   Твое здоровье, дорогой, — сказала я, подарив ему воз­душный поцелуй.

—   У меня есть один друг, — заговорил А-1, — ну, правда, я бы не сказал, что мы очень близки...

—   Это что, иносказание? Видела я уже твоего дружка, спасибо, — парировала я, поглядывая на выпуклость под его джинсами.

—   Вот это да, — сказал А-1, повернувшись к Н., — она начинает злиться, когда регулярно трахается, такого с ней раньше не бывало.

mercredi, le 21 avril

У меня есть одна подруга — милая такая, хорошо воспи­танная девушка, умная, образованная, говорит прекрасно, манеры изящные.