Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.

В иступленном оскале ночного города.

Башенный кран, как язык муравьеда,

Жадно слизнул все звезды с неба.

Слопал стыдливость девичью город –

К чему тут гордость, кто здесь горд?

Всю горечь пей до дна,

Ведь ты одна…

***

Конечно, любовь избирательна,

Но любите вы по касательной,

Не очень-то вы вникаете,

Кого вы там раздеваете.

Вам – лишь бы приличное тело,

А дальше – не ваше дело,

Не ваши проблемы, не ваши,

Что, как, почему – не важно,

Вам – лишь бы легко, кайфово,

За счет такой иль такого,

С ней, с ним, и с другой – по разу,

К ней, к ним, подцепить двух сразу…

Коль жить – так на всю катушку,

Кого-нибудь «взять на пушку»,

И удочку – на удачу,

К кому-то махнуть на дачу…

Расплата приходит тихо.

Давать задний ход – поздно.

И от безмолвного крика

В ночи содрогнутся звезды.

И жути полны глазницы.

И нет никого рядом.

В подтеках стена больницы.

И пот по лицу – градом…

Крик

Кричи – не кричи, все так и не так,

Смешались в бокале и солнце, и мрак,

И полосы лунные чертят асфальт,

Блестяще и влажно лужи молчат,

А вечер в коктейле со светом дня,

И выпит заветный бокал до дна,

А птицы от тени ночной пьяны –

Такие дела вот, такие сны…

Лестница для нас

Лестничный пролет, гармонь ступеней

Лифтом измеряется, шагами,

Встречами с тобой внизу у двери,

И табачным дымом между нами…

Завершается клавиатура –

Деловым, порою, разговором,

Иногда служебным коридором –

Лестницы, что нас с тобой свела.

Лестница – приют для нас на время –

Завела куда-то, завела!

***

Мороз обжигает, как солнце в Ташкенте,

Как зной самаркандский – метелью в лицо!

В буране, в метели, в пустыне, в лете

Закружит льдинок лучистых кольцо…

И льдинки-слезинки погаснут, тая,

И лето смолчит, тепло тая;

Останется дух, как от крепкого чая,

И горечь во рту, и печаль моя…

***

Искра факел не зажжет.

Захмелевшая зарница

В поднебесье лихо мчится.

Успокойся, все пройдет…

Сумасшедшей масти карта

Выпадала на судьбу,

Принимай все как игру,

Я – монета для азарта.

Чтобы быть мне не собой,

А твоей забавой нежной?

Нет же, мальчик мой крутой,

Мой горячий мальчик, нет же!

Ветер радость не сочтет,

Дождь погасит поцелуи.

Ты любил меня такую?

Бог с тобою, все пройдет…

Без оглядки

Запутались в тине своих дел.

А песенка спета, хоть не спел.

И выпит бокал, хоть не допил.

А жизни плевать, коль не успел.

И мимо тебя – лавина тел.

Ты что-то хотел? Куда ж смотрел!

Все втуне – в тине – в паутине

Ненужно-нужно дел…

Бокал

Кто говорит, что вьюга холодна?

Пылает пламя белоснежной страсти

В ее глазах огромных, но одна

Она всегда и, может, в этом счастье.

Она собьет с дороги невзначай,

И обожжет холодным поцелуем.

Но если бы ты видел – по ночам

Она, вздохнув, портрет дождя рисует.

Конечно, правда. Вьюга холодна.

Что за резон тебе ее чураться?

Бокал хрустальный осуши до дна.

Что в том бокале? Можно догадаться…

***

Яркий отблеск Сити-моста.

Размышленья о Боге напрасны.

Жаркая пятерня листа

Не спеша порхает в пространстве.

Дух успокой.

Руки умой.

Уноси все свое с собой.

Звезды ладонями листьев

Кленовых

В черном небе ночном,

Веселых,

Блекло-лисьих,

Маячут.

Тучи их прячут.

Дождь за окном…

Идем!

Гей на панели

Что с тобою, парень,

На душе метель?

Кто тебя заставил

Выйти на панель?

Выгорели пряди

Спутанных волос,

Лед блестит во взгляде,

На губах мороз.

Самый людный город

Гибнущей судьбы,

Самый лютый холод,

Розовые сны…

Что с тобою, парень?

Зажжена свеча,

Бог тебя направит,

Вера горяча…

Песенка про стриптизершу

А груди ее были словно ядра,

Что вышибают разум у мужчин.

К ней на стриптиз ходил один заядлый

Любитель женщин, молодой грузин.

Что ж, если Бог создал ее игрушкой

В руках у переменчивой судьбы.

Святая Магдалина, будь подружкой

Для бедной стриптизерши, помоги.

Когда в душе заплакали бураны,

Когда завыли ледяные псы,

Грузин ревнивый ножевую рану

Оставил ей на память о любви.

Она на снег, в своей пушистой шубке,

Упала, как на жертвенный алтарь.

Смеялось солнце, словно милой шутке,

И умирал непройденный январь.

2. 11. 02.

Не хочу я идти в эту мокрую мерзость,

В это серое месиво снега с дождем,

Но собака зовет, но пушистая нежность

Влажно смотрит в глаза, одеваюсь, идем.

В том осеннем тумане забывшейся ночи,

В этом мареве зябком усталого дня

Пусть отстанут все беды, станут тени короче,

И навеки несчастья покинут меня.

Мы бредем в этой осени, я и собака,

И оранжевый лист прикорнул на хвосте,

И растроганный тополь вздохнул и заплакал

О своей и моей одинокой звезде.

***

Пылающею птицей

пронзаю эти ночи –

В мерцанье мёртвом биться

Мне леший напророчил…

Страстями лихолетья,

шальными теми днями,

В затравье звёзды светят

болотными огнями.

Мне б сразу причаститься,

отбросив эту боль –

Гори, шальная птица,

навязанная роль!

Но ты ушёл, Мессия,

в туманную страну…

Погасшая Россия

У беса не кону.

Русь-90, триптих

1.

Отравленная русская душа,

Которую нерусские венчали,

В ней не осталось места для печали,

В ней осень бродит, листьями шурша,

С протянутой для подаянья кепкой,

С блуждающей путанкиной ухмылкой,

С духами-самогонкой жгуче-крепкой,

С картинами, написанными пылко,

Ненужными пожарищу страны.

Что ж, наши судьбы, может быть, странны…

Застыли пули в погребальной яме,

Вздыхает ветер о забытой драме,

Крик боли будто нож торчит в былом…

Вождей лукавых души с тайным дном

И мудрыми словами для приманки