Интонация. Александр Сокуров

Итак, в Горьком вы сняли пять фильмов: «Самые земные заботы», «Автомобиль набирает надежность», «Позывные R1NN», «Последний день ненастного лета» и «Лето Марии Войновой». Больше у вас в тот период ничего не было?

Была еще небольшая картина на 16‐миллиметровую пленку «Посвящение бессонным ночам» — это разговоры с ветеранами, сейчас их уже никого в живых нет. 35 или 40 минут. Ну, это я делал просто для студии, а не для показа, не для эфира, она, по-моему, даже никогда не показывалась… Картина со слабым качеством.

Слабым качеством чего?

Слабым качеством картинки, так как это была 16‐миллиметровая пленка — да и всего остального, наверное, тоже.

А как вы оцениваете сейчас остальные фильмы того периода?

«Позывные Р1НН» я с тех пор так и не видел. Но когда мне привезли другие картины, я был очень удивлен, потому что я бы сегодня никаких изменений там не сделал. Я был очень удивлен осмысленностью того, как это сделано. Я такого не ожидал. Я был уверен, что развивался очень медленно, черепашьими темпами, и очень удивился, что такая жесткая стартовка была. Когда я недавно посмотрел «Последний день ненастного лета», то не поверил, что это я делал. Никогда не думал, что в том возрасте был на такое способен. Хотите верьте, хотите нет. А в те годы я ее никак не оценивал, не думал о ней, забыл вовсе, пока итальянцы ее не раскопали на Горьковском телевидении и не сделали DVD-копию.

Почему вы решили поступать во ВГИК?

Тогда одна за другой мои картины не принимались, и я стал добиваться поступления в киноинститут, чтобы как-то переехать. У меня накопилось множество причин, почему нужно было в конце концов уезжать из города Горького.

Почему в вашей официальной фильмографии нет горьковских фильмов? Почему все начинается с «Марии»?

Я сам не занимаюсь этим, не создаю каталогов… Мне неинтересно создавать о себе историю. И чем дальше, тем меньше мне хочется выстраивать что-то, вспоминать что-то… Это часть моей жизни, часть моего внутреннего пути, не внешнего.

Но это же часть истории кино.

Нет, кто я такой, чтобы это было частью истории кино?.. Это история моей жизни. Может быть, если бы я был другой величиной — тогда да… Ведь это не смотрят, это не определяет никакого эстетического поиска… Это частные усилия отдельного человека. Кого интересует, какие курсовые работы написал, там, историк-студент, например?

Ну, бывают же учебные киноработы, которые произвели какой-то эффект? Например, «Каток и скрипка» Тарковского.

Он не произвел никакого эффекта в свое время, был еле-еле оценен, еле-еле признан, его сочли слабым, неинтересным… Это потом уже начали интересоваться.

А «В горах мое сердце» Хамдамова?

Рустам Хамдамов — исключительный случай по целому ряду причин. А мои горьковские работы — это моя личная ступенька. Что они изменили в эстетике, в судьбах людей? Я понимаю, что изменили «Иван Грозный» или «Стачка» Эйзенштейна — вектор какой-то появился. А это… Покажи сейчас кому-то, и будет даже непонятно, почему и зачем он это делал.

Фильмы, которых нет

Если мы откроем любую фильмографию Сокурова, то увидим, что она начинается с фильмов «Мария» и «Одинокий голос человека». Так на официальном сайте, так в двух крупнейших киноведческих сборниках издательства «Сеанс»: «Сокуров» (1994) и «Сокуров. Части речи» (2006). Горьковские фильмы в них не упоминаются вовсе. Их как бы не существует. Справедливо ли это?

Принято считать, что горьковские картины Сокурова — что-то вроде технических, ученических работ. Но сам режиссер так не считает. И те художественные решения, которые были найдены в этих фильмах, потом отзовутся эхом в его более позднем творчестве. А главное, что уже тогда Сокуров выработал свою «фирменную» интонацию — ностальгически-элегическую, порой с трагическим оттенком.