Интриганка

Александре не нравились шумные сборища, но, не желая огорчать бабушку, она была вынуждена притворяться, что веселится. Ив же, наоборот, обожала вечеринки. Она любила наряжаться, наслаждалась знаками внимания поклонников. Александра предпочитала чтение и занятия живописью. Она часами разглядывала висевшие в Дарк Харбор картины отца, жалея о том, что совсем не знала его до болезни. Отец появлялся в доме всегда в сопровождении санитара, но достучаться до него было невозможно: Александра видела перед собой вежливого приветливого незнакомца, всегда готового угодить, но которому нечего было сказать дочерям. Дедушка Фредерик Хоффман жил в Германии, но был тяжело болен, и близнецы редко его видели.

На второй год пребывания в школе Ив забеременела. Несколько недель девочка плохо себя чувствовала и даже пропускала занятия по утрам. Узнав, что Ив часто тошнит, наставница послала ее в лазарет на обследование, после чего доктор сразу же вызвал миссис Чендлер.

– Ив беременна! – объявил он.

– Но…, вы ошибаетесь! Как это могло случиться?

– Как всегда случается в подобных случаях, – мягко объяснил доктор.

– Но она еще совсем ребенок!

– Этот ребенок скоро будет матерью, только и всего! Ив храбро отказалась отвечать, несмотря на все допросы.

– Никого не хочу впутывать в эту историю! – повторяла она.

Именно такого ответа и ожидала миссис Чендлер от Ив.

– Ив, дорогая, ты должна сказать, как это произошло! Наконец Ив не выдержала и разразилась слезами:

– Меня изнасиловали, – всхлипывала она. Потрясенная миссис Чендлер прижала девочку к себе и потребовала:

– Кто он?!

– Мистер Паркинсон.

Учитель английского языка.

Не стой перед ней Ив, честность которой была общеизвестна, миссис Чендлер никогда бы не поверила. Джозеф Паркинсон, тихий, спокойный человек, женатый, с тремя детьми, работал в школе уже восемь лет и был последним, кого могла заподозрить миссис Чендлер. Она вызвала Паркинсона в кабинет и, едва взглянув на учителя, поняла: Ив сказала правду. Он сел на край стула; лицо нервно передергивалось.

– Знаете, почему я послала за вами, мистер Паркинсон?

– Д-думаю, да.

– Это касается Ив.

– Да. Я…, так и предполагал.

– Она говорит, вы ее изнасиловали.

Паркинсон ошеломленно уставился на директрису.

– Изнасиловал?! Господи! Если кого и изнасиловали, так это меня! – вскочил он, даже не замечая, что употребляет неверные обороты.

– Да понимаете вы, о чем говорите? – с отвращением спросила миссис Чендлер. – Ребенок…

– Какой она ребенок?! – злобно возопил учитель. – Это дьявол!

Он вытер катившийся по лбу пот:

– Весь семестр сидела на первой парте, с задранной до колен юбкой, а после занятий приставала с кучей бессмысленных вопросов и терлась об меня, как кошка. Я и не собирался принимать ее всерьез. Но месяца полтора назад девочка пришла ко мне домой, когда жены и детей не было и…

Голос его оборвался:

– О Иисусе! Я не смог устоять!

И Паркинсон разразился рыданиями.

Ив привели в кабинет. Она держалась спокойно, невозмутимо. Взглянула мистеру Паркинсону в глаза, и тот, не выдержав, отвернулся первым. В кабинете сидели миссис Чендлер, ее заместительницы и шеф полиции маленького городка, где располагалась школа.

Шеф полиции мягко спросил:

– Ив, ты не хочешь рассказать, что случилось?

– Да, сэр, – не повышая голоса, ответила Ив. – Мистер Паркинсон сказал, что хочет поговорить о моем сочинении. Попросил прийти к нему в воскресенье днем. Потом предложил кое-что показать в спальне, и я пошла с ним наверх. Он бросил меня на постель и…

– Это ложь! – завопил Паркинсон. – Все было совсем не так! Вовсе не так!

Пришлось послать за Кейт и все ей объяснить. Решено было в общих интересах замять дело. Мистера Паркинсона уволили и дали сорок восемь часов на то, чтобы покинуть штат. Кейт договорилась, что Ив сделает аборт в частной клинике. Потом без излишнего шума выкупила закладные школы у местного банка и лишила директрису права собственности за просроченные долги. Узнав об этом, Ив вздохнула:

– Мне очень жаль, бабушка. Это и вправду была хорошая школа.

Через несколько недель, когда Ив оправилась после операции, девочек послали в «Институт Фервуд», швейцарскую школу, недалеко от Лозанны.

Глава 25

Но ничто не могло загасить бушующее в Ив жестокое пламя. И дело тут было не в ненасытной потребности новых сексуальных приключений: жажда жить, познать все на свете – вот что владело девушкой. Жизнь сама стала ее любовником; нужно было успеть захватить, что можно, пока до старости еще далеко, пока она молода и прекрасна. Ив ревновала к каждому: шла на балет и ненавидела балерину за то, что не она, Ив, танцует на сцене, не ей аплодирует публика. Она хотела быть ученым, певицей, хирургом, пилотом, актрисой, стремилась сделать все, и лучше остальных, лучше, чем кто-либо на свете. Ив нужно было сразу все, и ждать она не желала.