Интриганка, или Бойтесь женщину с вечной улыбкой

— Сейчас найти рабочие руки совсем не проблема. Было бы желание. Одним словом, давайте представим, будто у меня был испытательный срок и я его не прошла. Вы во мне очень сильно разочаровались и решили взять на мое место другую девушку.

— Может, ты мне еще предложишь объявление в газету дать в рубрику «Трудоустройство»?! — Нижняя губа Черепа слегка задергалась.

— Я не знаю. Вам виднее. В газету-то вряд ли. Может быть, лучше через знакомых поспрашивать. У ваших пацанов много знакомых девушек, которые остро нуждаются в деньгах. Тем более работа не пыльная, а можно даже сказать, рискованная и творческая, как на театральной сцене. Так что, я думаю, с освободившимся рабочим местом проблем не будет. Свято место пусто не бывает.

Не обращая внимания на реакцию Черепа, я подошла к холодильнику и достала из-под хлебницы конверт. Затем села на свое прежнее место и положила конверт перед Сан Санычем.

— Что это? — не понял Череп.

— Тут аванс и инструкции. Можете проверить. Я не взяла ни копейки.

Череп немного нервно повертел конверт в руках и положил его туда, где он лежал.

— Значит, ты сейчас в трансе.

— В смысле?

— В смысле того, что по Руслану тоскуешь.

— Тоскую. Да и не только я, но и вы тоже. И другие ребята. С Русланом мы были очень хорошие друзья, и я за многое ему благодарна. Я уже говорила вам о том, что знала его со школьной скамьи, а это очень даже немаловажно. От этого моя боль становится еще сильнее.

— Я действительно тоскую по Руслану. Толковый парень. И пацаны мои тоже скорбят. Мы всегда скорбим, когда уходит кто-то из наших пацанов. А они почему-то в последнее время очень часто уходят.

Череп смотрел на меня такими хитрыми глазами, что я просто не могла понять, к чему он клонит.

— И я очень скорблю по Руслану, — еще раз зачем-то сказала я и опустила глаза.

— Ты не любила Руслана, — холодно произнес Череп.

— А я его никогда и не обманывала. Я никогда не говорила ему о том, что я его люблю.

— Руслан, когда напивался, постоянно пацанам на тебя жаловался.

— Зачем это он на меня жаловался?

— Говорил, что он к тебе всей душой, что он любит тебя, а ты им крутишь как хочешь. Используешь его на полную катушку.

— Сан Саныч, это уже наши с Русланом личные отношения.

— Руслан — мой пацан, и его судьба была мне совсем не безразлична. И запомни. Я и мои пацаны — это одна семья. Все мы живем в одной семье. Поэтому личные отношения моих пацанов — это наши общие личные, семейные отношения. А за Руслана мы все переживали. Не очень было приятно смотреть, как здоровым мужиком какая-то вертихвостка крутит. И образумить его было сложно. Он никого не хотел слушать, а без боли на него смотреть было нельзя.

— Я к Руслану никогда плохо не относилась и не сказала ему ни одного обидного слова. Нам было неплохо вместе, и я уже сказала вам о том, что я многим ему обязана и за многое ему благодарна.

— Ты с ним спала! — ни с того ни с сего взорвался Череп.

— И что? Мы же с ним взрослые люди. Вы считаете, что люди должны спать только по любви?

— Нет, дорогуша, я так не считаю. Но мне неприятно осознавать, что ты пользовалась моим пацаном на полную катушку. Ты даже жить с ним не хотела, а звала его только потрахаться, когда тебе уже невмоготу было. А у дверей операционной ты молилась, чтобы он умер, потому что если бы он остался жив, то был бы инвалидом и тебе пришлось с ним возиться. Если ты не захотела возиться со здоровым, то зачем тебе нужен больной? Так что, девочка, тебе повезло. Ты избавилась от назойливого поклонника, и тебе не придется сидеть у его кровати.

Я посмотрела на Черепа глазами, полными слез, и произнесла с содроганием в голосе:

— Мне неприятно оттого, что кто-то взял на себя право лезть в мою частную жизнь.

— Я не кто-то, и ты должна зарубить себе это на носу.

— Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Я не хотела смерти Руслана! Я никогда этого не хотела!

— Я знаю, что говорю, — хладнокровно ответил Череп.

— Я не хочу доказывать вам что-либо. Я могу только сказать, что вы не правы.

— Я всегда прав. Кстати, пацаны уже вовсю готовятся к похоронам. Ты придешь?

— Конечно.

Достав из кармана халата носовой платок, я вытерла слезы и, пододвинув конверт поближе к Черепу, не ожидая от самой себя такой решимости, произнесла:

— Мне бы хотелось, чтобы вы покинули мою квартиру. Я хочу побыть одна. И заберите свой конверт. Он мне больше не нужен.

— Хорошо. Я покину твою квартиру. — В голосе Черепа появилась угроза, которой еще совсем недавно не было.

— Будьте так любезны.

— Буду любезен. И вообще, все это время я был с тобой сама любезность. Только ты не учла одного: это не твоя квартира. Ее снимал для тебя Руслан, любовью которого ты пользовалась на полную катушку. Он оплатил ее на год вперед.

— Даже если ее снимал Руслан, то вы при любом раскладе не имеете к ней никакого отношения.

Череп совершенно меня не слышал, а может быть, просто не хотел слышать и продолжал: