Интриганка

– Нам повезло, потому что я не последний человек. И потому что мы в Москве живем, а не в каком-нибудь Мухосранске. Потому что тут еще можно надеяться, что получишь помощь, что тебя не отфутболят, не потребуют взятку, не сделают самих виноватыми, и потом доказывай, что ты не верблюд… – возразил Лука. – Здесь, в Москве, можно найти нужные лекарства, хороших врачей, здесь есть нужная аппаратура – все эти томографы и прочие осциллографы… которые позволят сразу поставить правильный диагноз!

– Да, в Москве проще, – согласилась Зоя, садясь за руль. Тронула машину с места. – Но ты что, не стал бы бороться, если бы на твоем пути возникли препятствия? Дело не только в том, что мы в Москве, а еще в характере человека. Ты ведь был готов спустить все на тормозах… лишь бы не связываться! А если бы ты жил в этом самом Мухосранске, например, и, не дай бог, заболел бы кто-то из твоих близких? Ты бы не стал искать врачей, не повез бы своего родственника туда, где ему оказали бы помощь? Ты бы не искал управы на преступника – там, вдали от цивилизации?

– Я бы сам убил, если бы…

– Правильно, на самосуд мы все горазды! – перебила его Зоя со злостью. – Убивать надо тогда, когда уже неоткуда ждать помощи, понимаешь?

– Ты учишь меня жизни? – с иронией спросил Лука. – Ты, у которой все правильно и удачно?

– О, понимаю… Понимаю твои намеки! Ты считаешь меня неудачницей, да?!

– Нет! Я считаю, что ты пытаешься переиграть все тот же старый сценарий, – серьезно произнес Лука. – Ты не смогла спасти Илью и теперь стараешься спасти меня. Только меня спасать не надо. У меня все более-менее неплохо, я не помру вскорости, не беспокойся…

Зоя вдруг свернула к обочине, затормозила. И заплакала неслышно, спрятав лицо в ладонях.

Потом почувствовала, что Лука ее обнимает.

– Прости меня, – сказал он. – Я тебе очень благодарен. Сам бы я всей этой хренью действительно не стал бы заниматься.

Зоя не отвечала. Ей было и жалко Луку, и злилась она на него ужасно! Вот зачем он напомнил об Илье, это так жестоко…

– Ты все правильно поняла. Я ленивый. Я глупый. Я самодовольный. Я не хочу, чтобы окружающие обо мне плохо думали – как о склочнике и трусе. А я трус еще, да! Сказать честно? Я и правда страшно боюсь врачей. Ты бы меня не вытащила – я бы не пошел. Ну, или пошел бы, но только в крайнем случае.

– А чего врачей бояться, не понимаю, – всхлипнула Зоя. – Чего страшного – сходить к специалисту на консультацию?.. Ты боли боишься? Так наркоз сделают, если предстоит операция. Никто никого живьем не режет!

– Нет, это сложно объяснить. Вдруг врач скажет мне, что я умираю? Какой-то дикий, потусторонний страх во мне живет… Причем, что интересно, моя профессия очень зависит от внешнего вида и здоровья. А что, если я услышу на приеме у врача, что мое лицо пострадало непоправимо, что не смогу двигаться нормально? Все, прощай профессия… Я вот даже татуировку боюсь сделать, ибо из-за одной татушки меня могут не взять на съемки!

– Ты тогда тем более странный.

– Да. Да! Но я тебе благодарен, правда. У меня камень с души упал после сегодняшнего визита в травмпункт. Я не стану инвалидом, и все синяки заживут – вот это я хотел услышать от врача, и я это услышал. Я счастлив, Зоя, что ты возилась сегодня со мной целый день! – Он засмеялся, прижал ее к себе крепче.

– Ты тоже со мной возился, – напомнила она. – Ты тоже много чего успел для меня сделать. Я, например, вспомнила, что я еще женщина…

– Это я не ради твоей благодарности делал. Ради себя, – скромно сказал он. – Можешь не благодарить. Кстати, сейчас приедем, и я еще раз постараюсь тебе это доказать…

– Куда тебе! – засмеялась она. – Ты же весь травмированный!

– Ну, не весь, особо важные функции у меня сохранены…

– Господи, ты невозможный!

– Поехали, поехали, чего мы стоим…

Всю дорогу до дома Луки они шутили и смеялись.

Зоя чувствовала себя счастливой, несмотря на то, что день оказался не из самых легких.

Ей до безумия нравился Лука. Пожалуй, она была в него уже по уши влюблена. Милый, смешной, галантный, чуткий, нежный!

Вернувшись, они занимались любовью – осторожно, со смешками и стонами, то настоящими, то наигранными. Лука, надо признать, оказался изрядно травмирован – сплошные ссадины и кровоподтеки на теле. Порой движения причиняли ему боль. Зоя не представляла, что можно шутить в подобной ситуации… А вот можно, оказывается.

Иногда она сама ахала, пыталась остановить Луку. А тот возражал:

– Я живучий, словно кот. У котов девять жизни, забыла?

Потом они заснули. Уже в который раз, вместе. И, как ни удивительно тоже, но рядом с Лукой Зое не снились кошмары. Те странные, печальные сны – отступали прочь, когда этот, полный жизни, все равно очень красивый, несмотря на синяки, мужчина был рядом.

Проснулась Зоя первой. Повернулась, посмотрела на Луку, на его разбитое лицо – сердце сжалось от нежности, от сочувствия… От любви. И внезапно, совершенно не к месту (или, наоборот, очень даже к месту) вспомнила один старинный роман. «Джейн Эйр». Некрасивая гувернантка и роскошный мистер Рочестер.