Интриганка

– Я бы хотел воспитывать своих детей. Я бы хотел двоих или даже троих. Но заводить своих, имея на руках Глеба и Льва – безумие. Либо – либо. Либо я занимаюсь пацанами Полины, либо своими детьми. Всех – не потяну. Я не Геракл, честно. А я не хочу жертвовать своими будущими детьми. Не хочу, – отчеканил Лука, пристально глядя на Зою.

– Поэтому я так ратовала за Родченко… – пробормотала Зоя. – Это их крест, они бы его вынесли. Сдюжили. В общем, не старики еще, сильные. Но эта Галина Гавриловна… – она схватилась за голову.

– Не лезь. Я разберусь. Неверов тоже. Лена Болконская не теряет надежды организовать этот аукцион… А ты не лезь!

Зоя пожала плечами. Потом сказала:

– Помню, давно читала рассказ одной известной писательницы, кажется, Виктории Токаревой. Там героиня работала в редакции, что ли, и воспринимала всех окружающих детей с точки зрения «мой» или «не мой ребенок». То есть был похож чужой ребенок на ее сына – значит, она испытывала к нему теплые чувства, «не мой» – оставалась равнодушной… Что-то в этом есть. Вероятно, какой-то закон природы, когда сердце женщины отзывается, если она видит черты своего рода в чужом ребенке. Ах, это мой ребенок – и вот она, если бездетная, усыновляет его. Становится матерью. Потому что это «ее» ребенок. Недаром же многие бездетные пары, приходя в дом малютки, сразу видят «своего» ребенка, и их сердце отзывается… Выбор приемного дитя – сродни акту любви. Если сердце холодно – ничего не получится. Никакого усыновления.

– Возможно, – сказал Лука. – Но тебя, верно, до сих пор мучает чувство вины, раз ты пытаешься оправдаться.

– Лука… Я тебе не говорила. Я Володю недавно видела.

– Кого? – настороженно спросил мужчина.

– Младшего брата Ярика. Того самого Володю.

– Зоя!

– Не кричи. Ничего страшного. Он просил у меня денег на адвоката.

– Ты шутишь?

– Нет. Я потому и не говорила, что ты переживать начнешь. Но он уже совершенно не опасен.

– Зоя!

– Не кричи… Послушай, Лука, миленький… Отчего люди такие ужасные? – вдруг серьезно спросила Зоя. – Даже жить не хочется среди этих людей. То ли они настолько эгоистичные, что думают, будто все окружающие им обязаны, то ли наглые до последней степени… Володя просил у меня деньги, у меня! У той, которую хотел убить, сжечь в собственном доме! Живьем сжечь! Я даже не думала, что подобное в принципе возможно… Ан нет. Подошел и попросил денег на адвоката. Какая прелесть… – Зоя расхохоталась истерично.

– Перестань. Все. Успокойся, – Лука схватил ее, прижал к себе. И почувствовал, как Зоя дрожит вся мелкой дрожью. – Слушай, а давай уедем куда-нибудь? Далеко-далеко. А?

– Это не решение проблемы.

– Зато возможность отдохнуть, забыться, – подсказал он.

– А твоя работа? А моя? Нет.

– А наша семья? Ты хочешь семью? Да? Что для тебя важнее – семья или работа? Я вот тебе честно скажу – семья. Ты. Ты и я.

– Я важнее для тебя, чем твоя работа? Лука, я тебе не верю. Для мужчины работа должна быть важнее…

– Но не эта работа, – решительно возразил Лука. – Я в актерской карьере разочаровался.

– Ты хочешь начать жизнь заново? В сорок лет? – с изумлением спросила Зоя. – Это невозможно…

– Невозможно терпеть и продолжать жить в условиях, которые тебя не устраивают, – жестко произнес Лука. Его раздражало, что Зоя не понимает его, не хочет ничего менять. – Я бы хотел, чтобы и ты сменила работу.

– Что?.. Лука!

– Не кричи. Что слышала. Твоя работа высасывает из тебя силы. Я ведь догадался, почему ты стала заниматься надгробиями… Ты хочешь оживить Илью.

– Лука… – изумленно прошептала Зоя, отстранилась. – Ты о чем? Ты меня пугаешь…

– Ты сама себя пугаешь. Я не буквально, я – в переносном смысле, про оживление. Ты хочешь победить смерть. Но он умер, твой Илья – умер! И никакая сила не способна его воскресить. – Он помолчал. И произнес затем негромко: – Теперь у тебя есть я. Живи для меня.

Зоя молчала, опустив голову.

Лука с досадой, с жалостью смотрел на нее.

Когда-то, зимой, в первую их встречу, Зоя совсем не понравилась ему. Да, любопытный женский типаж, но – «ничего особенного». Любви с первого взгляда не случилось, как не случилось и конфетно-букетного периода в их отношениях. Мало романтики… И скоро – уже разговоры о браке.

Оно, конечно, не романтично, зато максимально практично и серьезно. Лука был уверен, что наконец нашел ту самую, единственную, с которой готов прожить до самой смерти.

Но, словно назло, Зоя оказалась женщиной упрямой, с какими-то глубинными, неискоренимыми комплексами. Вот как убедить ее в том, что она красива? Что она любима? Что он, Лука, настроен прожить с ней всю оставшуюся жизнь?

Что еще надо сделать, чтобы сломать эту стену между ними?

– Что тебя смущает? – строго спросил Лука. – Вот честно скажи – что?

Зоя опять некоторое время тянула с ответом, затем, усмехаясь и глядя в сторону, произнесла:

– Твоя красота.

– Так. Замечательно. Моя красота. Зоя, ну сколько можно?! – заорал он, схватившись за голову. – Ты мне весь мозг издолбила этой красотой… Ну смешно же! Ты взрослая, умная женщина, а говоришь подобные нелепицы… Я люблю тебя, я не собираюсь тебе изменять!