Интриганы

Контрольно-пропускной пункт миновал уже не человек в шарфе, а всесильный генерал Службы безопасности.

Лейтенант Бычков, увидев входящего в приемную генерала, вскочил и вытянулся по стойке смирно.

– Здравия желаю, ваше превосходительство!..

– Газетчики вызваны? – спросил Мостовой.

– Так точно! Ухтомский на двадцать один ноль-ноль, пресса на двадцать два.

– Хорошо. До тех пор меня не тревожить, я немного передохну.

12

Ровно в девять вечера в приемной генерала собралось семь человек, семь самых богатых людей города, совокупно владеющих суммой, превышающий годовой ВВП губернии. В народе их называли семикупцовщиной. Они были неразлучны. Нельзя сказать, чтобы они так любили друг друга, что не могли расстаться даже на час – нет, ничего личного, только бизнес. Бизнес привязывал их друг к другу прочными цепями. Бизнес, равно как и власть, вообще имеет такое свойство – привязывать к себе человека галерными неразрываемыми цепями. Зная по опыту прошлых лет, на что способны его коллеги, каждый предпочитал ни на секунду не выпускать остальных шестерых из виду. Ну а уж отпустить Ухтомского одного в это здание вообще немыслимо – мало ли что он выложит начальнику Службы безопасности, оставшись с ним с глазу на глаз.

Ровно в девять Бычков впустил их в кабинет.

– Знаете, в чем разница между проходимостью и проходимцами? – подтянутый, свежевыбритый генерал появился из дверей комнаты отдыха, находящейся позади кабинета, и, видимо, был склонен шутить.

Гости молчали. Мостовой рассмеялся.

– Хорошо, что пришли все, похвальное поведение.

Четверо из шести предпринимателей были знакомы с генералом давно, еще по тем временам, когда он был начальником личной охраны губернатора, а они сами числились уголовными авторитетами. Уже тогда у него была слава бескомпромиссного офицера, с которым лучше не встречаться. Ибо некоторые после их коротких встреч теряли часть накопленного имущества, а другие, менее сообразительные, отправлялись в милицию, а потом на несколько лет за решетку. Оттуда они выходили на свободу с чистой совестью, дав начальнику зоны обещание в дальнейшем вести себя безупречно. И вот сейчас фраза генерала о «похвальном поведении» напомнила господам о беспутном прошлом и заставила, как пишут поэты, потупить взоры.

– Я пригласил вас, господа… – начал генерал.

– Чтобы сообщить пренеприятное известие… – улыбнулся владелец сети продуктовых магазинов Лацис.

Генерал внимательно посмотрел на перебившего его человека.

– Не нужно демонстрировать здесь свою образованность.

– Простите его, ваше превосходительство, – торопясь замять оплошность Лациса, извинился Ухтомский, хозяин банка «Отрада». – Молодой, неопытный, горячий.

– Ладно, проехали. Я пригласил вас, господа, не журить, а предложить долевое участие в строительстве синагоги.

– Зачем синагога в городе, где после отъезда евреев остался только один иудей – Зильберлейб, да и тот – японец? – пользуясь тем, что входит в губернаторский пул, позволил себе усомниться в необходимости синагоги Ухтомский.

– Кэбу утверждал, что он больше еврей, чем японец, и чтит память родителя. Может, еще кто-нибудь вспомнит далеких предков и захочет причаститься к вере отцов? – В голосе Мостового слышалась нескрываемая ирония.

– Не понимаю, на что вы намекаете, – обиделся Ухтомский. – У меня отец был русским дворянином.

– Перестаньте, национальность и происхождение людей меня не интересуют, – спокойно сказал генерал. – Меня интересуют средства на строительство синагоги. И я что-то не вижу восторга на ваших лицах. Нужно принимать участие в делах губернии, господа. Вы же финансовая элита, вам люди в рот смотрят.

– Значит, хотят кушать, – опять не сдержался от шутки Лацис.

– Голодают, значит? Что ж, видимо, придется проверить ценообразование в ваших магазинах, – сказал генерал, и лицо Лациса приобрело вид заплесневелой корки. – Так будем строить или нет?

– Будем! – дружно ответили предприниматели.

– Вовремя сообразили, – усмехнулся Мостовой.

– Просто вспомнил, что фамилия моего дедушки со стороны мамы Розеншток. Я всегда думал, что он немец, но, может быть, я ошибался, – сказал Лацис.

– А у кого еще предки тоже были немцами? – рассмеялся генерал.

– Кем бы ни были наши предки, мы чужую веру уважаем, – заявил Ухтомский.

– Уважаем, – глухо и вразнобой подтвердили олигархи. – А по сколько?

– Ну, чтобы не было обидно согражданам.

– А сколько это, чтоб не было обидно согражданам?

– Посмотрю ваши банковские счета, тогда скажу конкретно каждому. – Антон Антонович стал серьезным. – Вопросы есть?

– Нет, ваше превосходительство, – быстро сказал Ухтомский, опережая ответы других предпринимателей.

– Тогда свободны!

Бизнесмены потянулись к дверям. Их лица выражали озабоченность в предчувствии надвигающихся неприятностей.

Они молча прошли по улице, дошли до сквера и только тут остановились и взглянули друг на друга.

– Счета проверит! И не дай бог офшорные! – Лацис был в смятении. – Ну что он себе позволяет?!..

– Что хочет, то и позволяет, – сказал Ухтомский. – Скажи лучше, с чего это ты вздумал при нем шутить?

– Вспомнил фразу из школьной программы.