Интриги дядюшки Йивентрия

Йозефик дрых так сосредоточенно, что его не разбудила даже странная дрожь, которая расползлась по всему составу: от локомотива до самого последнего вагона. Лишь когда к дрожи прибавился запах тлена, вир Тонхлейн возмущенно задергал ногой и попытался натянуть пиджак на голову. Это не помогло, и он постепенно выкарабкался из самых глубоких пучин сна и достиг мелководья дремы. Теперь запах стал так силен, что Йозефик, не открывая глаз, сердито перевернулся на другой бок. Точнее сказать, на другой бок он упал со стола. Он немедленно вскочил и завертел головой, старательно изображая, что не спит и знает, где находится. В себя он пришел быстро и почувствовал, что славно выспался.

«Что это за вонь? – подумал Йозефик, надевая пиджак и шляпу. – Что-то знакомое. Будто хлорка и еще что-то. Падаль с хлоркой. Соленая какая-то падаль. Вот оно, дорогой мой человек! Соли! Темные в локомотиве шалят. Интересно, эта вонь до пассажирских палуб идет? Если нет, то пойду сосну еще чуток. Рельсы тут, что ли, кривые, все так трясется».

Йозефик пошел к двери, на которой недвусмысленно было написано: «На пассажирские палубы». Тут одна из заклепок сорвалась с трубы и со свистом пролетела прямо у него перед носом. Ее примеру последовали товарки, и все пространство машинного зала заполнилось мелькающими заклепками, которые по нескольку раз рикошетили, прежде чем успокоиться.

– Вил! Пабси! Что происходит? – заорал Йозефик. Он отплясывал причудливый танец, пытаясь уклониться от свистящих вокруг заклепок. – Тут что-то сломалось! Кажется, это что-то – все! Тут все сломалось!

Он протанцевал до того куска стены, за которым, по его мнению, находился пост старшего механика, и постучал. Реакции никакой не последовало. Он пнул стену что было сил. Потайная дверь скользнула в сторону, и из-за нее выпала мумия в комбинезоне старшего механика, вслед за ней из отверстия в стене поползло нечто, более всего напоминающее жидкий огонь. Йозефик лишь слегка ощутил жар, исходящий от странного пламени, но какой-то инстинкт погнал молодого человека прочь. Он бежал по машинному залу, а двери постов открывались сами по себе, и из них вываливались сушеные мертвецы в комбинезонах и лилось жидкое пламя. Он добежал только до середины машинного зала, когда весь его пол уже покрывал стелющийся огонь и тела всех тринадцати железняков. Йозефик запрыгнул на стол и затравленно огляделся.

«Огонь и мертвецы! Остается надеяться, что я сплю, – подумал он, – Как это так их высушили лихо? Точно сплю!»

Шальная заклепка на излете ужалила его в щеку, и реальность происходящего нереального кошмара стала очевидна. Животный страх перед огнем, лишь чуть-чуть прикрытый достижениями цивилизации, овладел молодым человеком. Он закричал, изливая в одном звуке всю злость и обиду на мир, весь ужас перед лицом неминуемой смерти и еще что-то сокровенное. То ли от его животного вопля, то ли сама по себе лишенная заклепок труба обвалилась, и из нее хлынула грязная вода. Мутный поток оттеснил пламя на одну сторону вагона, но, похоже, успех был временным. Огонь вел себя возмутительно и неподобающе. Он залез на воду и начал разгораться с новой силой. Однако и одного мига, предоставленного судьбой, хватило испуганному животному в обличье Йозефика вир Тонхлейна, чтобы спастись. В несколько огромных прыжков Йозефик добежал до двери на лестницу. Он рванул ее на себя и, пока она еще только думала начать открываться, протиснулся в тонкую щель, как угорь, и сразу же захлопнул ее за собой.

С дребезжащим, как кофемолка, сердцем Йозефик лежал на узких высоких ступеньках и не моргая смотрел на дверь. Она меняла цвет, и от нее ощутимо повеяло жаром. Это вывело Йозефика из ступора, точнее, вновь вернуло его в адреналиновое безумие. Он рванулся вверх по ступеням на всех четырех конечностях, что было много удобнее в узком пространстве. При этом вверх смотреть было крайне неудобно, поэтому он следил за ногами. За ними был нужен глаз да глаз, так и норовили наступить мимо ступени. Внезапно он налетел на какое-то препятствие, и это препятствие сильно оттолкнуло его назад. Молодой человек проехал на животе несколько ступенек. И поднял взгляд.

Выше него на лестнице стоял таинственный высокий человек, уже ранее встреченный вир Тонхлейном на перроне и, может быть, в диванной комнате вагона-ресторана. Его поведение, ранее казавшееся недружелюбным, стало откровенно агрессивным. И даже очень. На это намекал странного вида зеленый нож с крюком на конце и множеством зубцов. Незнакомец неестественно быстро промелькнул на несколько ступенек вниз, сократив тем самым расстояние до минимального. Нож так же неуловимо мелькнул под потолком. Через мгновение или даже полмгновения Йозефик должен был лишиться головы и, если от нее есть хоть какой-то толк, жизни.

Полмгновения в состоянии адреналинового безумия – это все равно что время ожидания автобуса в час пик. Йозефик успел удивиться причудливости ножа незнакомца, поведению незнакомца и желанию незнакомца убить его. А еще он успел вытащить из кармана револьвер и прицелиться.