Интриги темного мира

– Берди, – грустно перебил маг, – разве ты еще не понял? Я не могу отсюда уйти, я поклялся не оставлять друга даже на час. Много лет назад, когда исполнявшие приговор маги сгружали мою личную тюрьму на портальный круг и заряжали его магическими кристаллами, они уже выбрали, куда откроют проход. Хотя выгравированные на сосуде слова содержали несложную загадку для любого мага, пожелавшего меня освободить, в ней была одна каверза – кровь должна была быть подобна моей. Но они сознательно лишили меня последней надежды, открыв проход в мир, где не было и не могло быть ни одного эвина. В мир, не одну тысячу лет известный как мир духа. А зелье молодости, которое не пожалел для преступника один из магистров, должно было продлить мои мучения почти бесконечно. И в источник они забросили меня не случайно – очень старались, рассчитывая путь. Как великую милость, мне дали только одно – походный магический ларец, в котором можно сделать хлеб и воду из чего угодно. Однако этот ларец мог мне и не понадобиться. Мы потом просчитали, что доза зелья, выпитая перед заточением, была слишком большой, и к тому моменту, как камеру забросили сюда, я уже несколько часов был без сознания. Магические зелья такая вещь – если не находят объекта для заложенного действия, принимаются за другое. Я был слишком молод, чтобы очищать мой организм от признаков старения, зато был калекой, и оно принялось перестраивать мое тело – неумело, как варвар, и так же безжалостно. Изредка приходя в себя, я помнил только жуткую боль, и от нее снова впадал в забытье.

Дух, имевший правило, прежде чем выбросить незваного гостя из своего мира, выяснять его намерения и характер, подождал несколько часов и принялся искать возможность, как посмотреть на того, кто так нахально игнорирует его вопросы. И нашел. Он умеет стать тоньше волоска, вот и проник в одну из крошечных дырочек, которые высверлили в камере, чтобы я не задохнулся. И именно он меня спас. И спасал потом тысячи раз – от гнева, от отчаяния, от апатии и скуки. Он прочел десятки книг, которые отобрал у магов и колдунов, приходящих в этот мир, и рассказывал их мне, даже не понимая смысла. А я учил заклинания, и потом, сидя в одной половине камеры под защитой его щитов, испытывал их в оставшемся закутке. Он придумывал и создавал для меня сладости и вино, рассказывал сказки и пел песни…

Прости, Берди, но за эти годы ты стал называть своим совершенно чужой мне мир, а для меня родным стал этот. Я готов встречаться с вами… иногда, если эта смелая девочка откроет вам дверь, но сам я никуда не пойду. Сначала обойду все его любимые места – посижу в беседке, которую он построил для меня на вершине горы, поплаваю в море, которое видно с этого крыльца… Много чего еще я мечтал сделать, когда сидел в тесном сундуке.

Маги и эвины слушали его молча, не пытаясь спорить или переубеждать. Все понимали, что он в сотни раз больше, чем кто-либо из них, имеет право жить так, как хочет, не оглядываясь на беды и нужды бывших сородичей. Он за эти долгие годы настолько привык к одиночеству и обществу друга, что стал, по сути, уже не человеком – точнее, отшельником, не нуждающимся в обществе остальных людей.

И вовсе не ради шутки он показал присутствующим сначала свой второй облик – беспомощного старичка калеки, каковым он, возможно, и стал бы без помощи духа. Чтобы никто не обольщался его юным лицом и стройной фигурой, помнили, и сколько ему лет, и сколько страданий он перенес.

Мне было уже предельно ясно, что на особую помощь с его стороны нам надеяться нечего, но вертелись в памяти слова об исполнении желаний. И я почему-то не сомневалась, что Ленди предложит духу исполнить желание… вот только чье? Скорее всего, мое, так подсказывает логика, если только он не начнет хитрить и не объявит, что, выдав мне кусок жареного гуся, уже оплатил все долги. И ведь даже не поспоришь с ним. Но вот на тот случай, если маг все же расщедрится, нужно быть готовой и не продешевить, как герой известной байки. И я начала думать, чего именно мне самой хочется в первую очередь, а чего во вторую. И как связать заботы мира с моими собственными желаниями и не забыть про всех остальных, кому нужно обязательно помочь. Ох, боюсь, выполнить все это будет не под силу даже могущественному духу. Но одно мне ясно уже сейчас: распыляться и требовать кучку мелких желаний, или каждому свое – глупо. Нужно попытаться сделать так, чтобы он исполнил все желания для кого-то одного. С правом передачи… на всякий случай.

– Таресса! – окликнул меня хозяин дома, и по притихшим лицам сидящих за столом я поняла, что, полностью уйдя в свои мысли, немного выпала из общей темы… или много?

– Да?

– Что такое ты так усердно обдумываешь, если даже не услышала моего предложения?

– А было предложение? – удивилась я и оглянулась на Дэса.

Мой муж сидел с непроницаемым лицом, но по резко обозначившимся скулам я сразу поняла, что ему это предложение совершенно не понравилось. Тогда о чем разговор?