— Я не запрыгивала на твое хозяйство, — пробормотала я, физически неспособная на большее, чем бормотание.
— Детка, ты подскочила и чуть не села мне на член.
— Как скажешь, — пробормотала я, обнаружив, что у меня есть энергия, чтобы провести кончиками пальцев вверх и вниз по его спине.
Его веселье не исчезло, но стало теплее и слаще.
Его голос тоже звучал теплее и слаще, когда он спросил:
— Хочешь знать, что мне нравится?
— Могу я угадать? — переспросила я в ответ.
— Валяй, — предложил он, все еще улыбаясь.
Я приложила усилие, чтобы поднять голову и коснуться его губ, и обнаружила, что это отняло у меня все силы, поэтому я откинулась на подушки и обняла его.
— Тебе нравится кончать для меня.
— О, да, мне это нравится, — согласился он.
— Мне тоже, — поделилась я.
— Я заметил.
— Очень… сильно, — добавила я.
Я почувствовала, как он усмехнулся.
— Да. Я заметил.
— Очень, очень, очень, — излишне подтвердила я.
Он снова улыбнулся.
— Хочешь знать, что еще мне нравится?
— Когда я верхом на твоем лице.
Его улыбка стала шире.
— Да, детка. Определенно. Когда ты полностью теряешь самообладание и становишься сексуальным котенком, это потрясает мой мир.
— Хорошо, — пробормотала я.
— Из, — позвал он.
— Да?
— Ты вся в моей сперме, детка, — прошептал он.
— Хм, — промурлыкала я, решив приложить больше усилий, и сделала это, подняв голову и проведя носом по его шее.
Затем откинулась назад.
Его большой палец начал описывать круги на моем виске.
— Ты не угадала, sp"atzchen, — сказал он мне.
— Что не угадала?
— То, что мне нравится.
— Я думала, тебе нравится кончать для меня.
— Да.
— И я на твоем лице.
Его голос дрожал от смеха.
— И это тоже. Но еще не все.
— Тебе нравится мой гуакамоле.
— Да, — прошептал он, и то, как он это сделал, заставило мой сексуальный туман рассеяться.
Я посмотрела в его глаза и увидела там, несомненно, веселье, и, определенно, теплоту и нежность.
Но что-то большее.
Нет.
Всё.
— Что еще тебе нравится? — тихо спросила я.
— Ты, — просто сказал он.
Я.
— Джонни, — выдохнула я.
Его лицо исчезло у меня на шее, и он сказал там:
— Ты — сексуальный котенок, который утыкается носом в мой член после того, как я дважды кончил на себя, а я не делал этого дерьма, может, лет с тринадцати. Ты — деловая женщина. Ты, заботящаяся о своей сестре. Ты, скучающая по маме. Ты, считающая Марго милой, а не властной командиршей. Ты, любящая своих собак, мою собаку, своих кошек, лошадей и позволяющая птицам прыгать вокруг тебя. Ты во вчерашнем голубом платье, ты в джинсах, в которых я тебя встретил, ты в том белом платье в «Звезде», и ты в моей футболке в конюшне.
Его большой палец все еще рисовал круги на моем виске, а его лицо по-прежнему утыкалось мне в шею, поэтому я повернула голову и поцеловала его запястье.
Он поднял голову, и я повернулась к нему.
— Детка, я не против сменить памперс, — прошептал он.
— Я рада, — прошептала я в ответ.
— Но я возражаю против того, чтобы моя сперма высыхала на тебе.
— Все в порядке.
— Нет.
Я сжала его в объятиях.
— Я, правда, не возражаю.
— А я возражаю, потому что, получу повод смыть ее с тебя в душе.
Мои глаза расширились.
Его стали еще горячее.
А потом он оторвался от меня и потащил по матрасу, ставя на ноги, после чего быстро повел по коридору в душ.
***
Я чистила зубы в ванной комнате у раковины, которой Джонни не пользовался, в футболке, без трусиков (я попыталась их надеть, но Джонни стоял слишком близко и вырвал их у меня, бросил на середину кровати и покачал головой, говоря: «Детка, ты не могла бы следовать правилам? Твоему мужчине нравится легкий доступ», — после чего ушел в одном полотенце и исчез в ванной).
Очевидно, мы уже приняли душ.
После душа и после того, как я снова надела его футболку и присоединилась к нему в ванной комнате и порылась в сумке, которую принесла, чтобы достать зубную щетку, я узнала, что значит «легкий доступ».
Это не означало, что он прижал меня к раковине.
Это означало еще один нюанс того, как Джонни может выражать признательность.
Я чистила зубы, когда Джонни подошел ко мне сзади, задрал мою футболку (поэтому я перестала чистить зубы, полностью замерев), а затем провел ладонями по моей попке, наблюдая за их движением, а я наблюдала за ним в зеркале.
Если я поклонялась его члену, то он поклонялся моей заднице.
Это было сексуально.
А еще как-то пронзительно сладко.
Когда он закончил, то скользнул ладонями с моих бедер к животу, все еще не сняв с меня футболку, и обнял, чтобы поцеловать в шею. Откинул голову назад и посмотрел мне в глаза в отражении.
— Самый сладкий кусочек задницы на свете, и не только потому, что ей нравится, когда ее трахают, — пробормотал он. Снова поцеловал меня в шею, сжал и сказал: — Я принесу тебе кофе.
Он вышел, все также в полотенце, Рейнджер последовал за ним.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и снова начать чистить зубы, но потом случилось это.
Я увидела.
Или, точнее,
Поэтому перестала чистить зубы.
Симпатичная баночка с солью для ванн исчезла.