Интроверт

День шестнадцатый. Ещё пару дней, и мне окончательно надоест здесь гнить. Этим глупцам должно быть выгодно, чтобы я не выражал свои эмоции и не перенасыщал свой глагол безудержным потоком мата. Я продолжал осматривать местность. Сверху были слышны крики, мне нечего было делать, и я решил посмотреть — может, хоть чего смешного увижу.

Парень в комнате действовал странно: и хотел, чтобы всё это побыстрее закончилось, и в тоже время не поддавался на укол. Видимо умственно отсталый. Интересно, зачем он им? Я понял, в чём дело, подошёл к врачугам, и сказал им остановиться. Они послушно опустили руки, глядя на меня. А затем отдали ему шприц, и он укололся.

— Скажи, у тебя не было последнее время странных снов, видений, или чересчур высокой активности нервной системы? — спросил зам начальника Александр Петрович в компании с двумя сорокалетними мужчинами в халатах.

— Нет. Только небольшие проблемы со сном… — сказал я почти не думая. Скажи им что «что–то есть», не отстанут. Скажи лаконично «нет» — ответом не удовлетворятся. Так что надобно солгать, сделав какую–то незначительную фразу, которая, всё–таки обратит некоторое внимание, отвлекая его от главного подозрения.

— Ладно. — Он сделал какие–то пометки у себя в блокноте, и пошёл с коллегами дальше.

— Сколько осталось? — спросил я.

— Около пяти дней.

Собственно, что бы он ни ответил, я ему не поверил бы. Сказал лишь, чтобы показать, что меня это заботит.

Забавно, почему я раньше не задумывался? Так много страданий, кажется, бессмысленных исканий. И ради чего? Забавно если ответ на мой самый главный вопрос так подкручен. «Мы приходим сюда ради того, чтобы узнать, чего мы действительно хотим». Именно поэтому у меня всегда так худо было с желаниями. Каждый видит правду в своих желаниях, даже если они пересекают чьи–то другие. Мои же, по своей сути, в принципе, никому и ничему в этом мире не мешают. Тем не менее, некоторые религии учат тому, что их надо реализовать, руководствуясь здравым или не очень здравым смыслом, какие–то — что от них вообще нужно отказаться. Так кто же прав? Есть более старые и более молодые религии. В какую обратиться, чтобы ответить на вопрос? И имеет ли она вообще значение?

И вообще папа учил меня с детства о разности людских характеров, их желаний и отношений. О неоднозначности всего в окружающем мире и о том, что всё относительно. Помню, как я ещё в детстве ответил ему: «Не знаю, есть люди, на которых я уже сейчас могу поставить крест».

— На ком? — осведомился он.

— Например на Гитлере.

— А ты знаешь, что сейчас тысячи людей проповедуют его устремления и боготворят его?

Кто бы мог подумать, что сейчас я уже буду относиться к нему лучше. В частности, Гитлер, хоть и с его ничтожным видом простофили, ассоциируется у меня с харизмотичностью. И история знает много людей, обладающих таковой.

Всё это очень интересно, но причём тут они? А притом. Немного подумав, даже самый обычный скептик и реалист заметит, что в нашем мире, мире социальных связей и денежных отношений каждый хочет на кого–то повлиять тем или иным образом. И, если учесть, что мы живём в этом жалком «реальном мире», можно забыть обо многих мечтах. Но, такой доказанный фактор, как харизмотичность, мог бы очень серьёзно помочь человеку достичь желаемого.

В самом деле, люди охотнее идут на контакт с красивым человеком независимо от его пола. Это известно. Люди охотнее идут на контакт с богатым человеком. С харизмотичным человеком.

Итак, остался последний вопрос. Что нужно? Хоть я и стесняюсь смотреть людям в лицо, некоторые вещи, всё же почерпнул. Вожаком чаще всего выбирают того, кто первым высказал, притом в утвердительном тоне, что следует делать. И даже не важно, что он может быть идиотом и повести людей на минное поле…

Он должен быть уверен в своём мнении, каким бы глупым оно ни казалось. Ты можешь сказать и доказать свою точку зрения с научной точки зрения, но если в тебе есть капля сомнения, тебя пошлют. А пойдут люди всё равно за той обезьяной, которая несёт вздор, только потому, что он в нём «абсолютно уверен».

Такой человек должен иметь некоторые отличительные черты лица, которые пошли ещё со времён первобытных. Ему не обязательно быть самым сильным физически, главное приобрести как можно больше союзников в племени, и тогда его власть будет иметь прочный фундамент для своего наращивания. Путь не сильно важен, цель оправдывает средства. Но к добрякам и милосердным людишкам относятся более дружелюбно, поэтому вожаку выгодно хотя бы ради профилактики защищать слабаков, или хотя бы, делать такой вид.

Один из самых главных вопросов. Кому начинает верить человек? Ведь всё основано на доверии. Это главное. Два человека, сказавшие одну и ту же речь, приобретут разное количество поддерживающих. Из какой–то книги по психологии я вычитал, что доверие рождается из понимания. На этот элемент я не обращаю особого внимания.