Интуит. Арка 1. Том 1

Так, стоп. Судя по тому, как Райлисс начал сереть, фонтан моей проницательности будет разумнее временно отключить. Потому как нос в чужие дела сунут слишком далеко, и лишнюю часть запросто могут отсечь. Отойдя от вампира, который неожиданно осел на землю и снова схватился за голову, я прислонился к дереву. Вся остальная команда с осуждением на меня смотрела. Ну, эта-то психологическая атака мне была знакома хорошо. Не дожидаясь упрёков, я сам пошёл в лобовую атаку.

— Что вы на меня так уставились? Ну ловил он магов крови, что в этом плохого? Скольких помог поймать — представьте, сколько жертв предотвращено, сколько жизней не было загублено больными фантазиями таких магов. Этого не стыдиться, этим гордиться надо, — заявил я, выдерживая взгляд каждого.

— Ну для начала, — начал Мираэль, порядком обескураженный таким превентивным отпором, — совать в чужие дела свой нос — это некрасиво.

— В данном случае не согласен, — возразил я, — никто не заставлял его хвастаться своими познаниями, он сам дал мне повод задать эти вопросы.

— Это не имеет большого значения, — сердито сказала Миариали, подходя ко мне почти вплотную, — учитывая, что некоторые воспоминания не очень-то хочется тревожить.

— То есть по — твоему, — я повернул к ней голову, — отрицание — это выход? Позволь разубедить тебя — это не так. Отрицая, можно лишь притупить боль, но не убрать её. Единственный выход — это признание. Если не верите — спросите меня о чем-нибудь.

— Тебе приходилось убивать? — наши с Миа лица разделяло не больше десяти сантиметров. Что ж, наверное, это честно. Почти наверняка Миа использовала свои способности и вытащила уже мои не самые счастливые воспоминания, позволяя провести сравнительный анализ на собственной шкуре. Теперь придётся идти до конца.

— Да, — выдохнул я.

Все остальные, даже вампир, посмотрели на меня с новым, удивлённым взглядом. Их можно понять: я мало похожу на убийцу. Впрочем, убийцы вообще редко на себя походят.

— Ну так, — Миариали, уже готовая посоветовать мне заткнуться и не совать нос, куда не просят, запнулась, удивлённая моей откровенностью, — расскажи нам. Твой мир не производил впечатления места, где надо драться за свою жизнь, постоянно убивая тех, кто попадается тебе на пути. Что же тебя на это сподвигло?

— Понимаю, — не стоит уточнять, что мой мир не сильно далеко ушёл от данной характеристики, просто вуаль, скрывающая всё это, со временем стала плотнее, — Я ведь не произвожу впечатление убийцы, не так ли? Ироничен, полон жизни, спонтанно совершаю хорошие поступки, умею признать ошибки, и уж, конечно, не упускаю шанса рассказать всем вокруг, какой я замечательный. Как я могу убить человека?

Мой голос стал сухим и безжизненным. Чёрт, это и в самом деле больно. Даром, что рана-то свежая. И, поначалу вроде оказавшись придавленной таким пластом впечатлений, снова начала кровоточить.

— Да очень просто. За всю свою жизнь я сдружился лишь с одним человеком. И совершил одну из самых больших ошибок в своей жизни: раскрыл ему секрет своих способностей. И с этого момента моя жизнь начала становиться кошмаром. Угрожая мне, что в случае отказа от сотрудничества моя тайна будет раскрыта, и меня навсегда запрут в той секретной службе, которая первой до меня доберётся, он требовал помогать ему с играми на бирже. Биржа — это что-то вроде споров на деньги, только посложнее, — пояснил я в ответ на недоумённые взгляды, — у него стало много денег, он сменил жильё, купил машину. Меня даже сначала забавлял этот процесс: как человек переживает перерождение «из грязи в князи». Однако аппетиты человеческие не знают меры, особенно, когда утоляются мгновенно…

Вскоре игры с бумажками ему надоели, и он использовал написанные мной программы, чтобы пытаться взломать сервера — то есть хранилища информации — секретных служб. На нём и так было заострено внимание: слишком уж резко он поднялся, но поскольку прямых доказательств бесчестного получения денег не было, то его и не трогали. Но теперь им заинтересовались всерьёз. И я не сомневался, что когда его найдут и станут допрашивать — он откупится мной. Все пути вели в тупик. Переубеждать уже было поздно: алчность полностью затмила ему глаза, и он не желал ничего слушать. Выход оставался только один — убить его до того, как он будет обнаружен.

Поверьте, я не хотел этого, при помощи своей интуиции я перепробовал все возможные варианты, и в каждом из них он рано или поздно разбалтывал, кто я такой. Так что способ закрыть ему рот был только один. Я всё спланировал. Я знал, что он не заподозрит подвоха. Я знал, что у него нет родственников, которые бы его искали. Я знал, что исчезновение этого человека будет лишь на руку спецслужбам, в дела которых он опрометчиво стал совать свой нос. И я знал, что по этой причине они не дадут стражам порядка расследовать это дело. И я убил его. И тайна моя осталась сохранённой.