Интуиция

Мы целую вечность ездим вокруг бумажного стаканчика, пока наконец не выбираемся из него. Линнет и Оусин катаются на бумажном самолетике по всей библиотеке. Они осматривают кассу на наличие денег. Они, ухмыляясь, смотрят на меня через окно, и тут звонит телефон Линнетт. Она пытается передать мне трубку через окно автомобиля. Я ни хочу ни с кем говорить, но телефон продолжает звонить. Приняв его из ее рук, я держу его у уха. Киган рассказывает мне о способах, которыми он разорвет меня на части, когда вернется из ада. Снова бросая телефон в окно из меня вырывается тяжелый вздох, которым в салон автомобиля проникает запах воды, что указывает на то, то мы двигаемся недалеко от реки или океана.

Какофония вибраций бьет прямо мне в грудь, а сосны расплываются темными тенями. Я опускаю голову на спинку сидения и смотрю в окно, в то время как за ним парят Херувимы и улыбаются мне. У одного из них золотистые волосы, которые развиваются на ветру от взмахов его мощных крыльев. Его бледно-голубые крылья мощно рассекают воздух, а очень красивые львиные черты лица передают мне сообщение, которое я не совсем понимаю… что-то о Бреннусе и возмездии… он также горит для меня, как и я за него. Я наклоняюсь вперед, чтобы спросить, что ангел имел ввиду, но он исчезает в одно мгновение, и все сразу перестает двигаться.

Я осознаю, что сижу рядом с Расселом. Мы находимся с задней стороны небольшого продуктового магазина. Это магазин недалеко от нашей квартиры в Хоутоне. Рассел паркует машину, и я пытаюсь понять, что он говорит, но это действительно очень сложно, так как его лицо тает в восковых полосах, мне сложно сосредоточиться на словах.

Потянувшись ко мне, он пытался взять меня за руку, но я почти кричу, потому что его малейшее ласковое прикосновение причиняет мне жгучую боль. Выскочив из машины, Рассел захлопывает дверь. Он идет к задней двери магазина и с легкостью открывает ее, как если бы она была сделана из газеты, а не из стали.

Проходят томительные минуты, прежде чем я вижу, что Рассел возвращается. Когда я смотрю на пустое водительское сидение, дверь медленно открывается, и в ней появляется стройная фигура Бреннуса. Со всхлипом, я вжимаюсь в пассажирскую дверь. Дверная ручка упирается мне в поясницу, в то время как я беспомощно искала пути отступления. Бреннус смотрит на меня с наигранной жалостью, а его зубы клацают, показывая, что они с легкостью могут вспороть кожу. Из его запястья сочиться кровь, от чего моя голова начинает кружиться. Протянув трясущуюся руку, я протягиваю его руку к губам, пробуя холодную, густую кровь, которая мгновенно охлаждает жжение в моем горле. Я не могу контролировать свою реакцию, и продолжаю сосать и глотать больше и больше соленой, металлической жидкости. И чем больше я потребляю, со мной начинает что-то происходить.

Голос говорит со мной не так, как раньше звучал голос Бреннуса. Этот голос звучит как голос Рассела — южный, протяжный звук, который он использует, чтобы заставить меня прислушаться к голосу разума, или, когда мне грустно, он пытается успокоить меня. Мне требуется несколько мгновений на то, чтобы понять, что в машине рядом со мной не Бреннус, а Рассел. Сильные пальцы Рассела держат соломинку возле моих губ, позволяя мне пить из большого пластикового прозрачного контейнера, который обычно используют для картофельного салата.

— Вот так моя девочка. С тобой все хорошо… просто выпей эту оленью кровь, и мы поедим дальше. Рыжик, ты почти закончила, просто представь что это смузи, или что-то вроде этого, — говорит Рассел. Когда соломинка начинает издавать громкий скрижесчатый звук, Рассел убирает чашку от моих губ и спрашивает: — Хочешь еще?

— Я… — меня опять одолевает боль, но уже менее интенсивная чем секунду назад.

Рассел поднимает другой контейнер с пола автомобиля, вставляет в него соломинку и снова подносит его к моим губам.

Я выпиваю второй так же быстро, как и первый.

— Еще? — спрашивает он, когда я выпиваю второй литр деликатеса.

Я нехотя киваю головой, и он поднимает еще один контейнер с пола машины.

— Можешь держать его в руках, пока я веду машину? — спрашивает Рассел, оглядываясь вокруг, в поисках возможных угроз. — Я хочу убраться отсюда на тот случай, если в магазине сработала сигнализация или…, - он замолкает, и я понимаю, что он чувствует себя здесь не комфортно.

Я зажимаю пластиковый стаканчик обеими руками, и пытаюсь снова взять соломинку в рот.

— Рыжик, не заморачивайся, — говорит Рассел, забирая стакан из моих рук, и снова удерживая его.

Когда я его выпиваю его так же быстро, он спрашивает, нужно ли мне еще. Я все еще чувствую, но моя тревога, по поводу того, что мы покидаем нашу квартиру, более насущна, чем потребность облегчить тянущую боль у себя внутри.

— Поехали, — шепчу я, потому что горло слишком сухое, чтобы сказать что-то большее.