Интуиция

— Да, я знаю, — отвечаю я, снова ее игнорируя.

Она разрывается изнутри. Она не понимает, думаю я, глядя на то, как спокойно она сидит и смотрит на пейзаж за окном. Она выглядит такой грустной, что я готов пообещать ей хоть что-нибудь, чтобы хоть немного облегчить ее боль.

Когда мы подъезжаем к Макнао Сити, уже сгустились сумерки. Когда автобус останавливается на станции, я едва ли могу встать Я положил руку на спину Рыжика, чтобы помочь ей пройти, потом я беру наш багаж, и мы выходим из автобуса.

Я так рад покинуть этот кусок металла, что готов кричать об этом на весь мир. Но взглянув на Рыжика, я вижу, что она выглядит больной. В шоке смотрю на то, как рыжик выходит из автобусной станции и в доли секунды огибает угол здания. Я в панике бросаюсь за ней, мне интересно, что происходит. Когда я огибаю угол, я нахожу ее сжимающую мусорную корзину, она ничего сегодня не ела, вообще ничего не брала в рот.

Через некоторое время она останавливается и вытирает рот рукой.

— Рассел, я должна вернуться, — шепчет она, когда снова может говорить. — Я больше не чувствую его, — говорит она, схватившись за живот, словно он болит. — Он подумает, что я предала его. Я должна вернуться, — снова говорит она, и все ее тело дрожит как у наркомана.

— Ты не предавала его, он даже так не подумает, он решит, что это сделал я. Он знает почему я так поступил. Я оставил ему письмо, в котором объяснил, почему убедил тебя уйти со мной. Он увидит и поймет, — шепчу я.

Она снова стонет, и ее снова одолевают позывы все с тем же успехом, только на этот раз, там, где она держится за мусорный бак, появляются вмятины.

Я осматриваюсь вокруг, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и никто не увидит, как я останавливаю ее.

— Наверное сейчас он просто в панике. Что он будет делать, когда не найдет меня? — смотря на меня дикими глазами, спрашивает она.

— Не знаю, — говорю я, желая помочь ей, но не знаю как. — Но по крайней мере если там объявиться язычница, нас там не будет, и мы не сделаем его предателем. Они увидят, что он не помогает нам, и он будет в безопасности.

Затем она кивает, и встает немного прямее.

— Рассел, у нас нет шансов, — хмурясь, шепчет мне она.

— Меня зовут Генри, и я скажу, что мы должны делать. Рыжик — ты один огромный кикер, а когда я получу свои крылья, я удостоверюсь в том, что любой Падший, попавшийся мне в руки, перестанет существовать. А сейчас выпримляйся, и пойдем, пока мы не привлекли ненужного внимания, — говорю я.

Она запуталась, и чем быстрее я уведу ее в машину, тем лучше. Взяв ее за локоть, я спрашиваю:

— Что мы ищем?

Она берет свой рюкзак и вытаскивает оттуда ключ от шкафчика. Когда я нахожу его и открываю, то нахожу там два комплекта ключей и письмо. Я беру ключи и письмо и отдаю Рыжику.

Она читает письмо, а потом поднимает глаза и говорит:

— Белый спортивный четырех дверный джип Чероке.

— Мило, — говорю я, это и имея ввиду.

Я боялся, что мне придется запихивать мое тело в какой-то маленький хатчбак, и после выхода из автобуса, Джип Чероки звучит как маленький кусочек Рая.

— Мы должны послать Райену корзину с фруктами.

Я подталкиваю Рыжика к стоянке, где мы находим с небольшим трудом находим Джип. Я открываю дверь с пассажирской стороны и помогаю ей забраться внутрь, а сам иду на место водителя. Запускаю двигатель и позволяю машине прогреться, пока смотрю на Рыжика. Пора принимать решение. Я знаю, что это один из самых слабых моментов на данный момент, но мы должны обсудить, двигаться ли нам вперед или повернуть назад. Мы должны сделать это вместе, или ничего не выйдет.

— Кто мы, Рыжик? — спрашиваю я ее, смотря сквозь лобовое стекло.

— Что? — ошеломленно спрашивает она.

— Мы Эви и Рассел? Или мы Лилиан и Генри? — нежно спрашиваю я.

Я жду ее ответа, наблюдая за людьми, идущими к машинам, смеющиеся и радующиеся своей человеческой жизни.

— Обе, — монотонно говорит она.

— Нет. Мы либо те, либо другие, — терпеливо говорю я. — Так что ты должна решить сейчас, чтобы я знал, в какую сторону повернуть, на север или на юг.

Она молчит так долго, что я уже начинаю думать, что она вообще мне не ответит.

— Я Лилиан Лукас, а ты Генри Гранд, — чопорно говорит она, и в ее словах столько скорби, что она почти задыхается от них.

— Ладно, — я глубоко вздыхаю, сдавая немного назад чтобы выехать с парковки, чтобы выехать на шоссе.

Я поворачиваю к северу, и мы сразу же пересекаем огромный мост Макино, который соединяет нижний остров штата Мичиган с верхним полуостровом.

Это круто, и я не могу остановить себя от вопроса:

— Какое озеро мы сейчас проезжаем?

— Это Мичиган, — шепчет она, когда мы проезжаем по великолепному подвесному мосту, который кажется парит над красивой голубой гладью озера.

— Да? Как красиво. Не могу дождаться, чтобы увидеть озеро. Плаванье — это ведь хорошо? — спрашиваю я, и вижу, как подрагивают ее губы в еле сдерживаемой улыбке.

— Да, — говорит она. — Если тебе нравится быть похожим на эскимо.

— Там так холодно? — выгибая бровь, улыбаюсь я.