Интуиция

— Еще раз — прости за шарик, — в раскаянии говорит она.

— По крайней мере, это был хороший выстрел. Ты попала мне прямо в ногу, — отмечаю я, касаясь рукой того места, куда она ранила меня, и думая, что там будет огромный синяк, по крайней мере какое-то время.

Я беру ее за руку и виду вниз по склону туда, откуда мы пришли.

— Это не очень хороший выстрел. Я не целилась тебе в ноги, — говорит она, и я вспоминаю что, когда она выстрелила в меня, я склонялся над мишенью.

— Ты жестокая. Я уверен, что у тебя не осталось ничего человеческого. Ты такая же злая, как Зефир с его копьями, — покалывая ее, говорю я.

— Рассел, я не знаю, как много во мне осталось человеческого. Вот почему мне так плохо. Я хочу вспомнить, как это — быть человеком, прежде чем это совсем исчезнет, и я изменюсь навсегда, — шепчет она, и я начинаю понимать, что она имеет ввиду.

Чем больше я изменяюсь, тем труднее мне ужиться в этом мире. Я уже никуда не вписываюсь, как будто я совсем не человек. В доказательство, у меня есть ярко-красные крылья, но я так же, как и Рыжик, всеми силами цепляюсь за свою человечность. Ангельская часть меня настолько доминирующая, что хочет совершенно подавить мою человеческую часть.

— Почему ты не послушала меня? — спрашиваю я, пока мы идем по лесу. — Почему ты боролась со мной, а не убегала? Ведь на данный момент, ты все еще намного сильнее меня, — добавляю я, видя ее замешательство.

Я бы никогда не стала бороться с тобой, — сурово отвечает она, как будто я сказал что-то смешное.

— Почему? Ты думала, что я обижу тебя, поэтому не сопротивлялась? — спрашиваю я, вспомнив как она отпрянула, когда подумала, что я хочу ее ударить, и чувство стыда вернулось в полную силу.

— Ты мой лучший друг, — говорит она, словно это все объясняет.

— Да, но я подумал, что мне больно, так что я бы сказал, все это должно быть не в счет, — четко говорю я.

— Нет, я никогда не буду драться с тобой по-настоящему. Мы можем тренироваться вместе, но я никогда не смогу смотреть на тебя как на своего врага. Для меня это не приемлемо, — твердо говорит она.

— Так ты позволишь мне навредить тебе, и не будешь защищаться? — спрашиваю я, словно она сошла с ума.

— Да, — говорит она.

— Почему? — снова спрашиваю я, потому что я должен понять ее причины прежде, чем расскажу ей как она не права.

— Потому что ты моя родственная душа, и я люблю тебя, — говорит она, словно я глупый.

— Это не очень хорошая причина, чтобы позволять мне причинять тебе боль, — неодобрительно отвечаю я.

— Рассудок и любовь — редко совместимы, — объясняет она, пока мы продолжаем идти. — Может быть, это потому, что я до сих пор помню, каково это, когда ты умираешь. Я знаю каково это, почти потерять тебя, и если я снова обижу тебя…

Она не заканчивает мысль; она просто позволяет ей повиснуть между вами в воздухе.

— Ты не причинишь мне вреда. Ты исцелила меня с помощью Небес, так что прекрати говорить глупости, — в отчаянии вздыхаю я, снова запуская руку в волосы. — И если я когда-нибудь снова погонюсь за тобой, я настаиваю на том, чтобы ты избила меня до полусмерти, — серьезно говорю я. — Не понимаю, что на меня нашло, но меня это пугает.

— Ты теперь ангел, и инстинкт — его преобладающая черта, — пожимая плечами говорит она. — Я знаю, что ты чувствовал. Я тоже через это прошла. У меня тоже было такое же чувство агрессии. Это пугает меня, — честно говорит она. — И Рассел чтоб ты знал, я в любом случае не могу быть твоим спутником на этом пути, — пристыженно говорит она.

— Что ты имеешь ввиду? — останавливаясь спрашиваю я.

Она снова краснеет и опускает голову.

— Я просто говорю, что, если мы пытаемся вступить в интимные отношения, я причиню тебе боль. Я не хотела бы сломать тебя.

Что-то во мне вопит от радости, и это не потому, что она только что сказала, а потому что она думала о нас в этом направлении, словно в будущем это возможно.

— И я не возражаю, чтобы меня сломали таким образом, — отвечаю я, и вижу, как она еще больше краснеет. Господи, она такая красивая, — думаю я, снова беря ее за руку и провожу ее сквозь деревья.

— Хочешь попробовать побежать? Посмотреть, как быстро ты сможешь это делать? — вдруг спрашивает меня Рыжик, а потом она останавливается и смотрит на меня, ее глаза расширяются от изумления. — Рассел, ты летел?

— Нет, я просто прыгнул на дерево и скользил между ними. Мои крылья еще недостаточного размера, чтобы летать, ну я и использовал их как планер, чтоб перемещаться с одного дерева на другое, — отвечаю я.

— Как белка-летяга? — спрашивает она.

— Думаю, да, — улыбаясь, говорю я, потому что это хорошая аналогия.

— Можешь научить меня? — спрашивает она и, вроде, чувствует себя нормально, раз просит меня о помощи.

Она всегда мне все объясняет.

— Да, — отвечаю я, и она в первый раз за долгое время улыбается. — Теперь мы знаем, что я могу двигаться как ангел, ну что, научишь меня, Брюс Ли? Потому что то, как ты крутишься и переворачиваешься — выглядит так грубо, словно ты из кого-то выбиваешь сопли.

— Конечно, давай на перегонки.