Интурист в России (СИ)

Второе: Ярославль оказался довольно крупным городом, на сто лет старше Москвы, тоже со своей занимательной историей, традиционной архитектурой и уймой достопримечательностей, которые так и молили: осмотри нас.

Однако подчинись канадцы туристическому зову, этот день для старта был бы для них потерян. Им пришлось бы заночевать в очередной гостинице, дешевый вариант которой требовалось сначала найти. Поэтому скрипнув челюстями, они бодрой рысью направились в ближайший к вокзалу крупный универмаг, где в туристическом отделе быстро и сразу обнаружили все, что казалось им необходимым для успешного отдыха на воде.

Вот только всю эту уйму добра необходимо было как-то доставить до волжского берега вместе со своими собственными шестерыми тушками. Причем туда, где лодку можно было бы свободно надуть прилагаемым к ней насосом. И еще — продукты лучше было покупать сначала, а не потом, чтобы не тащить их на своих горбах, а отвезти сразу одним рейсом с лодкой и палатками.

С доставкой груза, кстати, особо заморачиваться не довелось — в Ярославле существовали грузовые такси-газели, которые за умеренную плату могли доставить что угодно куда угодно. Вопрос был куда доставлять?.

Оказалось: на лодочную станцию. Там выяснилось, что надувать большую лодку одним ручным насосом — занятие долгое, нудное и требующее значительных физических усилий. К счастью, существовала такая услуга как аренда электронасоса…

Короче говоря, отчалить канадцам удалось лишь поздно вечером, когда до темноты оставалось часа два. Услышав на прощание невразумительное напутствие придерживаться фарватера и не лезть под проходящие суда, они решили положиться на волю волн и, отплыв от города как можно дальше, приискать какую-нибудь бухточку, чтобы там пришвартоваться, закрепиться и, переночевав прямо в лодке, на рассвете отправиться дальше.

Однако, оказалось, что решение они приняли отнюдь не самое мудрое. Хотя Волга, подобно всем равнинным рекам, текла не настолько быстро, чтобы берега ее проносились мимо в стремительном беге, однако спускавшаяся мгла делала их очертания нечеткими, непонятными. Где там были бухты, где мысы — издалека было неразличимо.

И, самое печальное — глубина слоя воды в темноте не просматривалась совершенно. Запоздало вспомнив, что днище у надувной лодки было отнюдь не железным, и песок иногда используется как наждак, канадцы вдруг осознали, что при попытке причалить к берегу в дикой местности рискуют очутиться вдали от людского жилья с пропоротым днищем.

Или еще хуже — с проколотыми бортами своего единственного транспортного средства. И то, и другое обозначало бы намокшие или вовсе потерянные вещи и реальную вероятность остаться без еды, палаток и всего остального. Поэтому покинуть стрежень реки они долго не решались. А когда решились — ночь окончательно вступила в свои права, и вскоре стало так темно, что канадцы потеряли из виду не только берег, но и друг друга.

— Кажется, вчера было новолуние, — проговорил Киан.

— Угу, — кивнул Джо, ощущая, как на него наваливается паника. — А может, даже сегодня.

Новолуние обозначало, что на небе не могло появиться даже самого узенького лунного серпика, а звезды, как бы они ни блистали, света не посылали. И лишь огни бакенов давали понять, что лодка не вознеслась, не висит в пространстве между небом и водой и не замерла неподвижно, а продолжает двигаться.

Только вот куда она двигалась? Люди, сидевшие в ней, давно уже не пытались грести. И ветер, дувший попеременно то справа, то слева порывами, казался живым.

— Олюшка, — прошептал Джо, даже не соображая, что говорит вовсе не на английском, и даже не на русском языках — в память о белом цветке, что нас связал, прости моих родных за их высокомерие, дай совет!

Он ни на что не надеялся, просто вспомнил как молитву: призови меня в минуту печали…

И даже не удивился словам, возникшим в его голове словно из ниоткуда. Русским словам. И уже знал, что делать.

Опустив руки за борт лодки, он коснулся ладонями теплой, прогретой за день солнцем влажной глади и громко произнес:

Вода-водица, позволь лодке сохраниться,
Нашим душам помоги, наши души сбереги!

А затем, выпрямившись, насколько возможно, возвел руки к небу и добавил:

Ветер могучий, друг каждой тучи,
Слабость людям прости! Будь товарищем в пути!

И — смолк, словно очнулся. Молчание было ему ответом. Но странно: опустившись снова на свое место, Джек больше не чувствовал качки, а, может, она не пугала его больше. Он был теперь уверен, что их лодка не перевернется, и что все будет ОК.

— Вытащите весла из воды и закрепите, пока мы их не лишились, — прозвучал голос индейца. — Положимся на волю Маниту.

— Не видно ж ни зги! — откликнулся Артур.

— А налобный фонарик у тебя в рюкзаке припасен в качестве сувенира?

— Его ж не хватит надолго. Мы ж не взяли с собой запасных батареек!