Инвестиго, из медика в маги. Том 6. Финал

Пацци дождался, пока они уйдут. Также он заметил, что по дворцу стали ходить дерзкие личности. Он хорошо знал многих воинов в лицо и мог с уверенностью сказать — этих магов он никогда не видел. Ни на тренировочных боях в амфитеатре, ни в академии, куда Пацци часто любил наведываться в поисках талантов.

Абсолютно невоспитанные, мерзко выглядевшие грубияны. Даром что носят дорогую форму, щеголяют ею перед дамами, распугивают двор. Срам. Ещё и родственников своих притащили, заставив прислугу ублажать их хотелки.

Со всем этим он и пожаловал к отцу.

— Это новая опора государства, — пояснил Оливер Риббс.

— Что? Да ты их видел? Они… Да где их вообще понабрали, с помойки, что ли?

— Ты и сам не представляешь, насколько прав, — хрустнув пальцами сказал король.

— И на кой… простите Ваше Высочество, — саркастически извинился Пацци. — Зачем же нам уличные отморозки? У них и дара-то нет у половины.

— Не было, — поправил его монарх. — Наш новый друг смог создать идеальных слуг государства, — отец присел на стул. — У каждого по тридцать тысяч маны. В прошлом все были с оквимой и пока не слишком опытны, но ты ведь исправишь это? Поднатаскаешь?

— То есть, подожди, — пытался сообразить Пацци Арно. — Как это с оквимой? Что значит тридцать тысяч?

Король провёл рукой по столу, словно поглаживал породистое животное.

— Вот так, сын. Были никем, стали сильнее инвестиго. У нас теперь целая армия инвестиго, понимаешь? И зачем, спрашивается, тогда нужны все эти дармоеды? Они только и делают, что растаскивают казну, строят интриги и думают не о народе, а как бы набить карман потуже, — последние слова Оливер произносил с особенной злостью. — Ты даже не представляешь… Ты… тогда маленьким был, но сейчас поймёшь меня — власть должна быть в одних руках. Только так мы наведём порядок. Сколько раз они как шакалы всё портили? Благородные, мать его… — король выругался плохим словом, больше подобающим кабацким забулдыгам, но Пацци и глазом не повёл.

— И как же ты причастен ко всему этому? Это ведь не твои маги.

— Ещё как мои, — недопускающим возражений голосом сказал отец. — Думаю, тебе пора узнать имя нашего покровителя, сын.

Пацци следил за каждым движением взволнованного отца.

— Это Альтэндо. Он снова пришёл в трудный час…

— Ты бредишь, — Пацци не заметил, как перешёл на фамильярность. — Основатель умер, когда поднял Рилган. Тот старик врёт, а ты и рад верить. Послушай меня, это ничем хорошим не кончится.

И будто в подтверждение его слов, дверь распахнулась, и в комнату вошёл лекарь. Следом за ним пять новичков, якобы избавленных от оквимы.

— Друг мой, — встал ему навстречу Оливер Риббс и протянул руки.

Однако смутился и потом пришёл в ярость, увидев заляпанную в крови одежду покровителя.

— Кто это сделал? — гневно спросил он.

Пацци скосил взгляд, на шею старца. Вокруг неё красовалось запёкшееся красное пятно. На всякий случай он активировал кристалл.

— Отойди, — лекарь толкнул отца в сторону.

Вложенное усилие было настолько сильным, что король протаранил пухлым телом стол и безжизненно осел на прутьях каминной решётки.

Пацци был опытным воином и знал, какие травмы были смертельными, а где ещё можно оказать помощь. Поэтому он создал облако пара и изрешетил пятерых недомерков у входа.

Драться с лекарем в одиночку во дворце наполненным недругами глупо. Сейчас его задача — выжить. Потому что теперь это не его дом и он никакой не наследник. Король убит, и власть захватил сумасшедший кровожадный маг.

Глава 24 Солнце

Марк не помнил, как прошли последние десять дней. Он находился в состоянии умственного овоща. Смутно осознавал, что ему помог добраться до Ваабиса Праст; как они прорывались через рилганские ворота, устроив переполох; как лечил потом раненного фехтовальщика — всё происходило на автомате.

Они смогли оторваться от погони в поле и вскоре, на третий день, за ними прилетели дельтапланы. Через несколько часов они были в родном Ваабисе.

Он объяснился с уже всё знающим Вайзом. Мужик сам на себя был не похож. Это был тяжёлый разговор. Затем Марк попросил Бруно спрятать его, чтобы не докучали родные. С собой забрал только Игоря, навесив поводок. Всё, что он делал каждый день — это сливал и сливал ману в оккапури.

После столичной бойни у него стало триста двенадцать дистортов. Он почти не помнил или не хотел помнить, что Аль вытворял с его телом, поэтому на протяжении недели просто ел и прокачивал Игоря. Больше ничего не делал.

Но, как бы он ни хотел абстрагироваться и уйти в себя, вовне бушевала война и у него ещё оставались люди, которых он любил и должен был защищать.

Мик старался не попадаться ему на глаза и чувствовал себя виноватым. Также Марк собирался поговорить с ещё одним членом семьи, который обязан знать правду. И это был Бефальт.

Не после войны. Не через год и не через два, а сейчас.