Инвестиции в семью (СИ)

Впервые после пожара вижу мужа без повязки, рассматриваю. Брови и ресницы сгорели, кожа поджарилась, лицо выглядит странно. Но я понимаю, что это — ерунда, сущие мелочи. Серьёзных ожогов на лице нет, рубцов не останется. Скоро всё отрастёт и заживёт, Влад будет такой же красавец, как и раньше. Главное — чтобы зрение полностью восстановилось.

— Что? Не нравлюсь? — муж по своему воспринимает мой внимательный взгляд. — Всё совсем печально?

— Глупость какая. С чего ты взял? — отмахиваюсь. — Наслаждаюсь. Мне нравится, как ты улыбаешься. У тебя очень красивая улыбка, я по ней соскучилась.

— А я по кое-чему другому соскучился. Но ты же решила меня со света сжить! — выталкивает обиженно и деланно дует губы.

О, он и вправду идёт на поправку.

Рассказывать подробности о картинке, которую видит, Влад отказывается, всячески отнекивается и увиливает от ответов на вопросы. Я не настаиваю, хотя мне очень хочется быть в курсе и немного обидно, что он не считает нужным делиться со мной.

Несмотря на это, чувствую, как натянутая пружина расслабляется, атмосфера в палате становится спокойнее. Уже не искрит агрессией, не звенит отчаянием.

— Мне бы сейчас нормальную свиную отбивную. Чтобы с лучком и перчиком — всё, как положено, — мечтательно заявляет муж за ужином. — Осточертела эта полезная пища. Чувствую себя младенцем в детском саду.

— Я смотрю, ты капризничать начал. Точно на поправку идёшь, — ворчу и незаметно от него стучу по дереву — чтобы не сглазить.

Ещё бы плюнуть через левое плечо. И ниточку красную на запястье — говорят, помогает. Никогда не была суеверная, а теперь готова обвешать мужа любыми талисманами, лишь бы поскорее выздоровел.

Если бы у меня в зоне доступности была плита, я бы готовила. Пусть не такое вредное, о котором мечтает Влад, но и не перетёртое-парное, которым его упорно кормят в соответствии с больничным рационом. Скорее бы домой…

Вечером гашу свет в палате, поправляю мужу подушки и одеяло, слегка нависая над ним. Стараюсь действовать как можно аккуратнее — ожоги заживают медленно, причиняя порой сильную боль.

Влад шумно втягивает воздух.

— Мила, твой запах сводит меня с ума… — слышу его шёпот. — Ты меня на адском костре поджариваешь снова и снова. Смерти моей хочешь? Никогда раньше не знал, что ты такая жестокая женщина. А ведь прикидывалась пушистой зайкой.

Замираю. Чего он добивается? Просто констатирует факт или ждёт каких-то действий?

Пока раздумываю, как реагировать, здоровой ладонью Влад перехватывает мою руку и кладёт поверх одеяла, чтобы продемонстрировать каменный бугор.

— Розовский, ты совсем сдурел? Тут вообще-то камера стоит, за нами медсёстры наблюдают, — шиплю почти на ухо. — Хочешь снова на видео для взрослых попасть? Или просто развлечь девочек на посту?

— Да я, блин, просто хочу тебя трахнуть! Я скоро сдохну от спермотоксикоза!

Обхватывает мою грудь поверх футболки, слегка сжимает.

— Без лифчика, — озвучивает свои ощущения. — Какого чёрта? Кого соблазнить пытаешься? Того молоденького ассистента?

Трудно понять, он в шутку возмущается или всерьёз предъявляет мне претензии.

— Всё, Влад, спокойной ночи. Ты помнишь, что завтра в семь тебя повезут на обследование?

Выпрямляюсь и иду в душ, а затем в смежную комнату, где в последнее время ночую. Однако тут меня ожидает сюрприз — моя кровать занята нагло раскинувшимся на ней Розовским.

— Ты что тут делаешь? — наигранно злюсь, а сама прикидываю, есть ли тут камера и как от неё спрятаться.

В крови закипает адреналин, в душе играет симфонический оркестр, а в животе бесчинствуют обезумевшие бабочки.

— Иди ко мне, — шепчет Влад низко и левой рукой похлопывает по матрасу возле себя.

— Мне придётся выключить свет. Может, и тут есть камеры. В темноте хоть не так стыдно на видео попасть. И никакого ночника. Ты как? Справишься с младенческим страхом? — шучу, чтобы скрыть волнение.

— Делай что хочешь, только быстрее.

Гашу свет, закрываю жалюзи. И лишь когда комната погружается в полный мрак, снимаю халат и осторожно устраиваюсь к мужу под бочок. Он сразу обхватывает меня здоровой рукой и агрессивно набрасывается на губы. Шипит от болезненных соприкосновений, но напора не снижает.

— Ты сверху, — голос звенит нетерпением.

Подчиняюсь. Влад стонет.

— Чёрт… Боже… Кайф…

Наклоняюсь и закрываю его рот своим. Не хватало, чтобы медсёстры решили, что ему плохо, и прибежали спасать!

Истосковавшееся по мужской ласке тело остро реагирует на каждое движение. Мне надо совсем немного, чтобы оказаться в нирване. Кусаю губы — свои, Влада, чтобы глушить издаваемые звуки и не привлекать внимание криками. Как же непросто быть тихими, когда эмоции налетают ураганом…

Глава 35

Мы возвращаемся домой с первым снегом. С тех пор как Влад пошёл на поправку, я несколько раз приезжала к Жорику и в университет, разрывалась между больницей, сыном и работой. Муж настаивал, чтобы я поберегла себя и перестала туда-сюда мотаться, уверял, что справится без меня. Но в его голосе было маловато искренности. Уверена: на самом деле он хотел, чтобы я всё время была рядом с ним. Потому приходилось искать компромисс.