Инвестиции в семью (СИ)

Я обомлела от откровенной наглости и беспардонности старика. Неужели он не мог обсудить этот вопрос с внуком наедине, не унижая меня?

- Дед, я люблю Милу, – ответил Влад не сразу, а после нескольких мгновений раздумий, за которые я успела минимум трижды умереть.

- Любишь, значит? А почему в дом до сих пор не привёл, с родителями не познакомил?

С этого момента наши отношения вышли на новый уровень. Нет, о статусе невесты пока и речи не было. Но Влад представил меня родителям и несколько раз брал с собой на официальные приёмы.

У Грозова была единственная дочь, которую он удачно выдал замуж за своего молодого соратника по партии. Зять оказался безмерно амбициозным, норовливым и не менее успешным, чем сам Аркадий Владленович. Особой любви между мужчинами не сложилось, но старик к этому и не стремился. Главное – дочь любила своего мужа и родила в счастливом браке троих детей.

Младшего назвали в честь прадеда по материнской линии, и именно с ним у деда возникли самые близкие отношения. Влад был ласковым телёнком, за что его обожала бабушка, а к тому же очень толковым и целеустремлённым парнем, в котором Грозов ещё со школьных лет разглядел своего будущего преемника.

Родители Влада приняли меня настороженно, но не противились нашим отношениям, и летом я стала обладательницей потрясающе красивого помолвочного кольца и приобрела официальный статус невесты Владлена Розовского.

На свадьбе старик Грозов произнёс длинную речь, в которой сделал реверанс в адрес моей семьи:

- Мы – люди простые, из рабочего класса, – кто-то из присутствующих засмеялся. – Для нас честь – породниться с известной профессорской династией. Надеюсь, Эмилия пойдёт по стопам своего отца. Уверен, наши дети произведут на свет талантливое потомство, которое громко заявит о себе всему миру.

Папа был очень доволен, а мама зашептала:

- Так вот почему он дал добро на ваш брак, – и расплакалась.

Но какая разница, что двигало семьёй Влада? Я была настолько счастлива, что витала даже не в облаках, а гораздо выше.

О нас писали в журналах, снимали передачи, у меня брали интервью. После свадьбы я проснулась совершенно новым человеком. Однокурсницы из богатых, которые до вчерашнего дня посмеивались надо мной, уверяя, что с Розовским мне ничего не светит, начали широко улыбаться и набиваться в подруги. Начался бал лицемеров.

Мне очень быстро дали понять, что жить придётся в строгих рамках и по правилам, установленным кланом Розовских-Грозовых. Я могла принимать решения лишь о том, что приготовить мужу на ужин и какого цвета бельё надеть. Всё остальное нам с Владом навязывали “сверху”. Даже платья выбирать приходилось со свекровью!

Нам с мужем выделили ровно год насладиться друг другом. После этого от нас ожидали активных действий по расширению семьи Розовских.

Опции для отказа не существовало в принципе. Поэтому вскоре после защиты диплома мы отправились в отпуск с твёрдым намерением по возвращении домой увидеть на тесте две полоски.

Однако что-то пошло не так – и с первого раза не получилось. И со второго – тоже, и даже с третьего. Я начала высчитывать дни, но ничего не помогало.

Родственники мужа всё чаще задавали вопросы и делали неприятные намёки.

Когда нашим усилиям исполнился год, свекровь настояла, чтобы я прошла обследование в клинике. Никаких патологий у меня не нашли…

Почему обследовалась только я, а не мы оба – я не понимала. Но это было решение “сверху”, оспаривать которое у меня не было полномочий.

Мы продолжали пытаться зачать ребёнка, я регулярно посещала репродуктолога и выполняла все рекомендации. Однако беременность всё не наступала…

Влад изменился. Он всё чаще задерживался на работе, аргументируя тем, что дед стал нагружать его дополнительными обязанностями, вводя в курс дела. Если раньше муж руководил компьютерным департаментом, то теперь его активно привлекали к управлению.

Я понимала, что это – неотъемлемая часть его карьеры, и старалась не загоняться, посвящая максимум времени учёбе и написанию магистерской работы.

Муж по-прежнему признавался мне в любви. Выходные, когда мы прятались от родни и работы, были полны страсти, и всё было как раньше. Могла ли я как-то заподозрить неладное?

Глава 6

Я снова и снова прокручиваю чёртово видео, подмечаю всё новые и новые детали. С каждым просмотром боль притупляется и переходит из острой в тупую, хроническую.

Это – не просто ролик на полминуты, а полнометражный порнофильм. Поначалу кровать кажется похожей на нашу, и я даже пугаюсь, не стоит ли у нас в спальне скрытая камера. Но быстро успокаиваюсь, отметив существенные различия в интерьере. Снимали точно в другом месте.

И там, под мужем, – точно не я. У меня нет такого безобразно-длинного маникюра…

Боже, фильм ещё и режиссировали, поскольку камера то приближается, то удаляется, немного меняется угол съёмки. Там был кто-то третий? Как Влад мог позволить так себя записывать? Или в каком он был состоянии, что ничего не замечал? Неужели настолько ослеплён страстью?