Инвестиционный потенциал экономики России

В частности, многие авторы выражают свое сомнение в отношении методологии расчета ВВП. Подробно этот вопрос рассмотрен Н. Грегори Мэнкью в его известном труде «Макроэкономика». В этой работе ВВП определяется как «рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг, произведенных внутри страны за определенный период».

При этом Мэнкью утверждает, что «ВВП одновременно измеряет и общий доход всех субъектов экономики, и общий объем расходов на производство товаров и услуг». И далее он курсивом выделяет: «Для экономики в целом общий объем доходов должен быть равен общему объему расходов».[14]

В теории это выглядит вполне логично – поскольку во всякой сделке есть одновременно и продавец, и покупатель, то для всей массы сделок в стране суммы доходов и суммы расходов должны быть одинаковыми. И эта теория вполне работает для большинства развитых стран, она подтверждается и учетной практикой этих стран. Но когда ее пытаются применить в целом для любых стран, то обнаруживаются «нюансы», которые образуют такие ее отрывы от практики, от реальной действительности, которые делают это тождество совершенно несостоятельным.

Во-первых, это проблема учета услуг. Есть услуги, учет которых прозрачен. Например, строительство: если что-то построено, то оно практически и всегда продается (правда, возможно, что не сразу – тогда расходы на строительство и доходы от продажи объектов строительства попадают в разные отчетные периоды).

Но существуют услуги, с которыми есть сложности. Так, сети по поставке услуг электроэнергии, воды, газа, телефонной связи часто устанавливают некоторый минимум потребления в форме фиксированной абонентской платы, которая взимается с потребителя, даже если он и вовсе не пользуется данной услугой некоторое время. Таким образом возникает разрыв между расходами производителей – на реальный объем произведенных услуг, и расходами потребителей, которые оплачивают также и не потребленные ими услуги.

Соответственно, для обеих сторон в этой деятельности суммы доходов и расходов не совпадают: первые производят меньше, а получают больше, вторые, наоборот, платят больше, чем потребляют.

И есть услуги, учет которых вообще может приводить к парадоксальным выводам. Так, Мэнкью приводит пример, когда Карен платит Дугу за то, что он подстригает ее газон. Пусть это будет 100 долларов в месяц за двухразовую стрижку. Эта сумма включается в ВВП в ее годовом исчислении – 1200 долларов.

Далее Мэнкью предполагает, что Карен выходит замуж за Дуга – и тогда эта сумма из расчета ВВП выпадает (пример не новый, у классиков политэкономии фигурировала ситуация с графом и его горничной). Иначе говоря, простое изменение семейных отношений, регистрируемых государством (а эти изменения могут и не обязательно регистрироваться!) приводит к изменению учета одного и того же экономического действия.

Теперь предположим, что стороны договорились стричь газон не раз в две недели, а два раза в неделю. Тогда вклад этой услуги в ВВП возрастает сразу в 4 раза, хотя в части изменения экономической действительности вряд ли произошло что-то значительное.

Стрижка газонов, конечно, не имеет особого веса в структуре ВВП. Но в ней есть услуги банков, страховых компаний, сетей коммунального обслуживания, которые по своему вкладу в ВВП нередко превосходят отрасли материального производства. Если в материальном производстве для увеличения ВВП необходимо увеличить объем производимого продукта, то в сфере услуг рост ВВП достигается простым увеличением тарифов. Это тем более просто, что операторы таких услуг, как правило, занимают монопольное положение на рынке.

Рассмотрим также проблему «теневой экономики» – деятельности, связанной с торговлей наркотиками, нелегальной продажей спиртного, табачных изделий и с азартными играми. Сектор серой экономики в разных развитых странах занимает от 10–12 % до 25–30 % ВВП, и он включается в ВВП в значительной степени в оценочном выражении.

Ситуация лучше в тех странах, где установлен правильный учет доходов населения для налоговых целей (как сумма расходов лица плюс чистый прирост его богатства за тот же отчетный период) – например, в США, где преступный бизнес является одним из наиболее исправных налогоплательщиков (через схемы «отмывания грязных доходов»), или во Франции, где существует система ежегодного налогообложения крупных состояний. А в Дании и Швеции налоговые органы уже давно применяют систему исчисления доходов граждан вместо составления последними своих личных налоговых деклараций.