Invincible! I'm Invincible! (СИ)

Этого не может быть. Не бывает такого, что ты споришь с раздражённой лесбиянкой (у которой к тому же есть подружка) о равенстве, повестке и прочей фигне, а через пять минут она встаёт, опускается на пол и берёт в рот твой член. Это менее реалистично, чем сценарий в дешёвой порнухе, даже самый ленивый автор гаремных фанфиков не позволит себе такого надругательства над логикой, здравым смыслом и характером персонажа… и тем не менее это происходит: Бой-Баба очевидно собиралась мне отсосать, и это не какая-то иллюзия, её строгие губы с ярко-алой губной помадой на моём члене совершенно реальны!

А как она сосала!

Неторопливо, с полной отдачей, прищуривая от наслаждения глаза и смакуя каждый момент и каждый дюйм. Она, чёрт подери, мурлыкала от удовольствия и прекрасно знала все возможные зоны чувствительности и способы их стимуляции. Так что мне оставалось только отпустить свои бесполезные сейчас сомнения и сосредоточиться на получении удовольствия от процесса.

Если бы я был девственником, то хватило бы пары секунд такого отсоса, чтобы заставить меня кончить. Но я не был и мог продержаться на… полминуты дольше. Но за секунду до того, как я готов был взорваться, она отклонилась с садистской ухмылочкой на губах.

Сука! Я так и знал, что она это сделает. Играется со мной, как кошка с добычей. Головка моего члена пульсировала в сантиметре от её губ, отчаянно нуждаясь в прикосновении, но не получала его. Только щекочущее дыхание.

— Ты так этого хочешь, не так ли? — она всё ещё смотрела мне в глаза, наслаждаясь этой… властью, которую получала надо мной в этот момент. Женщины…

Я уже думал о том, чтобы бесцеремонно затолкать свой член обратно ей в рот, — и я, чёрт подери, так бы и сделал, промедли она ещё хотя бы пару секунд, — когда она смилостивилась надо мной и возобновила свой волшебный минет. Видимо, увидела ближайшее будущее в моих глазах. Телепатия, не иначе!

— О да, — запоздало ответил я на её вопрос. — Ещё как хочу…

Как же она хороша в этом. Лучше всех женщин, что были у меня в первой жизни, несоизмеримо лучше Эмбер и даже лучше Бритни, несмотря на весь её опыт и дикий нрав.

Я спустил всё прямо ей в рот, а она даже и не подумала отстраниться, лишь ещё восторженней и активнее начала работать языком, стимулируя теперь уже только головку. О да, она и без моих предупреждений точно знала, на что шла, она, чёрт подери, играла на мне, как виртуоз на своём инструменте. С чувством. Профессионально.

Да быть такого не может, чтобы эта женщина, что так старательно и со знанием дела обслужила только что мой член, была такой мужененавистницей, какой все её считали! Она определённо обработала много членов за свою долгую жизнь… Хм, а ведь получается, что моя вторая партнёрша в этой жизни ещё старше, чем первая. Ну да, теперь я точно милфхантер или, как сказали бы на моей другой родине, староёб.

Да и похуй. Тем более это не я на них охочусь, а они на меня! Что одна, что вторая. Озабоченные милфы!

Я снова откинулся на спину, наслаждаясь последними волнами удовольствия, расходящимися по всему моему телу… Не помню, чтобы когда-либо прежде чувствовал что-то подобное и так чертовски долго. Ещё одно неожиданное преимущество бытия вилтрумитом: нет этого «как отрезало» ощущения сразу после того, как кончишь. Можно не только пойти на второй, третий и много других кругов, но и оттянуть ощущения от первого раза.

— Неплохой залп, малыш, — она наконец выпустила моего бойца из сладострастного плена своих губ, но только лишь для того, чтобы перехватить его у основания рукой и сжать так, словно боялась, что без поддержки её руки он непременно упадёт. — Но, я надеюсь, у тебя есть намного больше.

И она снова лизнула его, поддразнивая и вызывая реакцию и дрожь в моём теле.

— Можешь даже не сомневаться, — прорычал в ответ я.

Моя очередь!

Я рывком сел, схватил её и бросил на кровать, нависая над женщиной. Длинные чёрные волосы амазонки разметались по нерасправленным простыням, платье смялось и порвалось в плечах, когда я прижал её локти над головой, но это никого не волновало.

Она улыбнулась предвкушающе, попыталась высвободить руки, но куда там. Ей не хватало ни силы, ни настоящего, а не наигранного желания сопротивляться.

Левой рукой я удерживал её за запястья, а правой начал срывать одежду. В таком положении нельзя было снять платье, не порвав его, так что именно это я и сделал. Белая ткань жалобно затрещала, золотой обруч, что удерживал её на шее, отлетел в сторону, и моему взору предстали самые желанные сиськи в мире, скрытые только робким узором кружевного лифчика.

Что за вид!

Вот теперь и я начинаю понимать тонкости эротического искусства. Фотография её в таком виде — с растрёпанными волосами, в порванном платье и со скованными над головой руками — вне всякого сомнения затмила бы всё, что было на этой выставке. И на многих других тоже. Если бы у меня только была возможность запечатлеть её в этот момент!