Читаем Invisible Lines полностью

@importknig

 

 

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

 

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

 

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

 

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

 

Максим Самсон «Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир»

 

Оглавление

Введение

Как невидимые линии помогают нам понять планету Земля

Линия Уоллеса

Аллея торнадо

Штиль и Саргассово море

Антарктическое циркумполярное течение и антарктическая конвергенция

Арктическая линия деревьев

Малярийный пояс

Как невидимые линии помогают нам оказывать влияние на планету

Кокаральская плотина

Линия Циньлин-Хуайхэ

Зеленые пояса

Чернобыльская зона отчуждения

Eyam

Международная линия перемены даты

Как невидимые линии позволяют людям претендовать на территорию как на свою собственную

Тордесильясский договор

Бир Тавиль

Запределье

Наземные мины и межгосударственная граница

Футбол в Буэнос-Айресе

Уличные банды в Лос-Анджелесе

Как невидимые линии позволяют людям разделять "нас" и их

8 миля

Баньоны Парижа

Линии мира

Берлинская стена

Уральские горы

Босфор

Как "невидимые линии" позволяют группам сохранять свою культурную самобытность

Эрувим

Ачех

Северный Сентинельский остров

Лингвистические линии Бретани

Диалектные линии Германии

Библейский пояс

Эпилог

 

Введение

Прогуливаясь по Чикаго, городу, который я сейчас называю своим домом, я регулярно сталкиваюсь с ощущением, что пересек какую-то невидимую черту. Если двигаться на юг от центральной части города, то за грохотом и лязгом подвесных поездов "L" суета пригородных поездов быстро уступает место более пассивной энергии квартир и парков. Контрасты центра города, с его столкновением архитектурных стилей и функций, сменяются элементом последовательности, если не сказать гармонии. Внезапно мое самообладание нарушается, когда резкий порыв ветра между двумя высотками едва не сбивает меня с ног. Мысленно пометив, что в будущем буду обходить этот каньонный перекресток в дождливые дни - это далеко не первый мой опыт борьбы с различными микроклиматами Чикаго, - я продолжаю путь, теперь уже на юго-запад. Город снова меняется: Кантонский язык появляется среди английского, магазины сэндвичей сменяются лапшичными, красный цвет становится более распространенным. А еще чуть дальше на запад я пересек еще одну невидимую черту: теперь основной язык - испанский, стены украшены фресками, в церквях преобладает католический. Более того, на окнах домов и машин я замечаю, что наклейки и флаги, которыми многие чикагцы демонстрируют свою преданность одной из бейсбольных команд города, изменились: красную букву "С" и синего медведя "Кабс" заменила змеящаяся черная "S" их противников из Саут-Сайда, "Уайт Сокс".

Каждый день каждый из нас сталкивается и пересекает невидимые границы, которые определяют наши поступки, чувства и жизнь.Где-товокруг наших спален мы, вероятно, представляем себе линию, определяющую нашу готовность носить (или, по крайней мере, быть увиденными в) боксеры. Надев обувь, которую мы, возможно, решили оставить по ту сторону другой невидимой линии, на этот раз разграничивающей те части нашего жилища, которые мы хотим сохранить незапятнанными грязью извне, мы выходим на улицу, в какой-то момент пересекая границу нашего дома. Во всем мире дети и подростки на школьных площадках распознают невидимые линии, определяющие, где можно играть в ту или иную игру, исключая другие формы развлечений. Спортсмены должны преодолевать различные невидимые линии (некоторые из которых становятся видимыми только для целей судейства и зрителей), такие как линия "вне игры" в футболе и зона удара в бейсболе. И это явление отнюдь не ограничивается людьми: животные также признают существование невидимых линий, помечая свои территории с помощью запахов и звуков, а также визуальных меток.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука