Иные боги и другие истории

Все-таки в ближайшее время придется обратиться к психиатру, решил он; может быть, это как-то связано с лунатизмом, но до тех пор нужно хотя бы попытаться самому справиться с болезненным наваждением. Несомненно, у него еще достанет сил сопротивляться непостижимому притяжению. Полный решимости бороться, Джилмен направился на север, по Гаррисон-стрит, но обнаружил, что едва способен медленно тащиться по улице. Он был весь в холодном поту, когда наконец добрался до моста через Мискатоник. Ухватившись за железные перила, юноша взглянул на лежавший вверх по течению остров, что пользовался такой дурной славой; в ярких лучах послеполуденного солнца резко выделялись правильные ряды древних каменных глыб, стоявших в мрачной задумчивости…

Внезапно он вздрогнул и едва не упал, различив на пустынном острове какую-то фигуру, в которой нетрудно было узнать старуху, чей образ безжалостно вторгся в его сны. Рядом со старухой шевелилась высокая трава, как если бы у ног ее, на земле, копошилось другое живое существо. Увидев, что старая ведьма поворачивается в его сторону, Джилмен стремительно спустился с моста и углубился в сумрачные аллеи, высаженные по берегу реки. Даже находясь на значительном расстоянии от острова, он, казалось, чувствовал всю силу чудовищной, неукротимой злобы, которую источал полный насмешки взгляд согбенной ветхой старухи в коричневом платье.

Странное притяжение с юго-востока не ослабевало; Джилмену стоило огромных усилий добраться до старого дома и взойти по шаткой лестнице к себе в мансарду. Несколько часов просидел он бесцельно, в полном молчании, сосредоточив бессмысленный взгляд на неведомой ему точке, медленно смещавшейся к западу. Около шести вечера его тонкий слух снова уловил заунывные молитвы Джо Мазуревича, жившего двумя этажами ниже. В отчаянии Джилмен схватил шляпу и вышел на освещенную заходящим солнцем улицу, решившись полностью отдаться странному чувству, влекшему его теперь точно на юг. Часом позже солнце зашло. Темнота застала Джилмена в открытом поле, где-то за ручьем Висельников; впереди сверкало звездами весеннее небо. Стремление во что бы то ни стало идти вперед сменилось почти непреодолимым желанием оторваться от Земли, пусть только мысленно, и устремиться в космос. Джилмен вдруг понял, откуда исходит странное притяжение, мучившее его весь день.

Источник притяжения — в небе. Некая точка небесной сферы властно звала к себе Джилмена, манила его. Очевидно, она располагалась где-то между Гидрой и Кораблем Арго. Джилмен знал теперь, что неведомая звезда влекла его к себе с той минуты, как он проснулся рано утром. В то время звезда находилась под ним, внизу, а сейчас переместилась на юг и медленно двигалась к западу. Что могло все это означать? Не сходит ли он с ума? Долго ли все это будет продолжаться? Вновь собравшись с силами, Джилмен развернулся и медленно, с трудом зашагал домой.

У дверей его поджидал Мазуревич; жгучее желание сообщить соседу о новых сверхъестественных событиях боролось в нем с суеверным страхом говорить на подобные темы. Дело в том, что в доме снова появился колдовской свет. Накануне Джо довольно поздно вернулся домой — по всему Массачусетсу отмечался День патриота^{59},— уже после полуночи. Перед тем как войти в дом, он взглянул на окна Джилмена: сначала они показались ему совершенно темными, но потом стало заметно слабое фиолетовое свечение. Джо хотел бы предостеречь молодого джентльмена, ибо всякому в городе было известно, что такой свет всегда сопровождает появление призрака старухи Кеции и Бурого Дженкина. Раньше Мазуревич предпочитал не заговаривать на эту тему, но теперь колдовское свечение означало, что Кеция и ее зубастая тварь преследуют юного джентльмена. Не раз и сам Джо Мазуревич, и Павел Чонский, и домовладелец господин Домбровский вроде бы замечали, что такой же свет пробивается наружу сквозь щели в стенке, закрывавшей часть чердака над комнатой джентльмена; правда, все трое сговорились держать язык за зубами… Лучше бы молодому джентльмену сменить комнату и запастись распятием у хорошего ксендза, вроде отца Иваницкого.

Выслушивая нескончаемую болтовню соседа снизу, Джилмен ощущал, как тиски страха все плотнее сжимаются вокруг него. Конечно, Джо наверняка был в изрядном подпитии, когда возвращался домой накануне ночью; тем не менее его упоминание о фиолетовом свете наполнилось ужасным смыслом. Именно такой искристый свет всегда окружал старуху и маленькую косматую тварь в тех недолгих и отчетливых снах, которые предшествовали погружению в неведомые пропасти более глубоких видений; однако сама мысль, что бодрствующий сторонний наблюдатель мог видеть свет, являвшийся Джилмену во сне, решительно не укладывалась в рамки разумного. И где только этот парень мог такое узнать? Может, он и сам разговаривает или ходит во сне? Нет, по словам Джо, этого за ним не замечалось. Надо будет все-таки проверить. Может быть, Фрэнк Элвуд что-нибудь знает, хотя очень уж не хочется обращаться к нему с такого рода расспросами.