Иные города

Над Тибидабо собирались грозовые облака, дул сильный ветер. Настя крепче прижала к себе шкатулку и, сопротивляясь ветру, пошла к собору. Лифт открылся перед ней, как и несколько часов назад, и она поехала наверх, гадая, куда исчез граф Виттури. Он только что обнял ее, прижал к себе и исчез, а она осталась стоять на горе лицом к Барселоне.

Секундная близость оставила отпечаток свинцовой усталости. Ее снова безмерно потянуло к демону. Чтобы отвлечься, она разглядывала шкатулку, пытаясь угадать, что скрывается под ее полупрозрачным стеклом. Граф запретил открывать ее, и Настя благоразумно решила его послушать.

Адский шут развлекал себя тем, что, сидя по-турецки напротив Диего, бросал в него теннисный мяч.

Настя загородила собой друга.

— О! Вернулась! — Гримаса исказила черты монстра. — И шкатулочка при тебе!

— Да. Так что теперь я забираю Диего.

— Не так быстро, милая! — Шут в одно мгновение оказался рядом с Настей и попытался схватить своими костлявыми пальцами шкатулку. Но Настя не дала. Тогда злой огонь вспыхнул в глазных впадинах черепушки, на лбу нахмурились костяные пластины, и он рванул у нее из рук шкатулку, да так, что Настя в кровь расцарапала ладони, пытаясь удержать ее.

— Вор! — закричала она.

— Я-то украл у тебя! А ты украла у демона! Теперь ты будешь расплачиваться за это вечно! — Он захохотал и развернулся, чтобы убежать.

— Не так быстро, Локи! — У выхода с площадки стояли плечом к плечу ангел и демон. Лика держала Локи под прицелом своего лука, а демон просто стоял, скрестив руки на груди.

Локи захохотал. Так злобно и так страшно, что у Насти мурашки поползли по спине от ужаса. Костяной палец шута указал на нее.

— Вот она, воришка! С ней и разбирайся. Она руки ободрала в кровь, пусть кровью и платит!

— Настя имела право держать шкатулку в руках. А ты — нет. И она кровью защитила мое имущество. К ней у меня претензий нет. А вот ты…

Граф Виттури в одну секунду оказался рядом шутом и схватил его за концы костяной треуголки. Адский паяц заверещал, как собачонка.

Настя с оцепенением наблюдала, как наполнились тьмой глаза графа, а сам он стал выше. Это было жуткое зрелище, и в голове мелькнула мысль: как он сдерживался в кабинете, ругая ее за кражу? Теперь же он дал волю своему черному гневу, и тот собирался вокруг чернильной тучей и закручивался воронкой над его головой. Когда граф вновь заговорил, это был не человеческий голос, не звериный рык, не стон ветра, а рокот сверхмощного существа, глас гнева, который сотрясал всю площадку так, что та дрожала под Настиными ногами.

— Ты украл эту шкатулку, теперь ты мой навеки! — И демон разорвал вопящего клоуна надвое.

Настя вскрикнула от неожиданности: в правой руке граф держал за волосы Джонни, который был без сознания, а в левой крутился и пытался вырваться из его хватки уменьшившийся вдвое шут, который еще больше стал походить на марионетку. Шкатулка упала посередине на каменные плиты площадки, но не разбилась.

— И не Локи мой раб, а ты, мелкая тварь, прислужник тьмы!

Не зная, как обратиться к тому гневному существу, в которое превратился граф, Настя крикнула, преодолевая вой ветра:

— У него сердце Риты!

— Я все отдам! — захныкал плут, отчаянно дергаясь в руках демона. — Я все верну!

Он полез в карман и протянул Насте завернутое в бархатный платок сердце.

Насте даже стало его жаль.

Когда сверток лег на ладони, она почувствовала, как бьется теплое сердце в ее руках.

— Отпусти меня, сжалься! — жалобно вопил плут, пытаясь вырваться.

На темном от гнева лице демона вспыхнула злобная усмешка.

— Отпущу, — заверил он шута. — Только сначала покажу тебе одну вещицу.

Когда раздалось поскрипывание колес, у Насти волосы на голове встали дыбом. Из-за угла медленно выехало высокое зеркало, покрытое черным покрывалом.

Девушка в ужасе отступила. Демон встал перед зеркалом, сдернул с него покрывало и, выставив вперед руку с болтавшимся в ней шутом, приказал:

— Смотри!

На поверхности стекла ничего не отражалось, и Настя не знала, что увидел в его глубине костяной шут, только вопль и визг ужаса, который он издал, был таким отчаянным, что Настя невольно прижала к себе сердце Риты, словно пытаясь уберечь его от происходящего. Паяц так кричал, что его челюсть опускалась все ниже и вдруг отвалилась, а сам он осыпался прахом на землю. Ветер задул оставшийся пепел в черное стекло.

Демон накинул покрывало на зеркало и повернулся к ней. Сердце Насти билось часто и испуганно, а сердце Риты в ее руках — медленно и спокойно.

Не говоря ни слова, он протянул руку, и Настя отдала ему бархатный узелок. Граф исчез так внезапно, что она заморгала. Потом обернулась и бросилась к Диего. Лика уже склонилась над ним.

— Как ты?

Парень часто и поверхностно дышал. Лика начала водить ладонью по его телу, и он слабо улыбнулся.

— Заживет, как на кошке. Девочки… как же хорошо, что вы есть!

Настя заплакала, крепко сжимая его руку.

— Ты молодчина, Настя. И настоящий друг! — Диего задышал спокойнее. Боль уходила.

— Эй, почему столько нежностей без моего участия?