Иные песни

Грохот пыресидр не умолкал, земля тряслась от взрывов мощных зарядов проса. Аурелия обошла все посты с которых велся обстрел Твердыни. На Луне такие пыресидры и осадные машины не были известны, никогда там не возникала необходимость ведения осад: единым был антос, одна Госпожа, а анаиресы укреплений не возводили. Тем временем, пыресидры Хоррора были самыми могущественными машинами для уничтожения, что были извстны человеку; для их пермещения и наведения на цель использовались бегемоты и ховолы в упряжкавх по десятку животных. Металлические стволы длиной в тридцать и более пусов проворачивались в своих креплениях, что трещали при каждой вибрации словно Лопающийся Лед. В металле выжигали символы цефер смесей пыроса, применение которых данная пыресидра выдерживала. Самые крупные, столитосовые, были обозначены цеферами наивысших алкимических пермутаций, изготовленных специально для Хоррора пифагорейцами из Южного Хердона:

119973

Только они одни были сособны метать снаряды столь далеко и с такой силой. Это был пыр практически пуриничный, и всякий раз после выстрела, когда воздух вибрировал от шедшего над равниной грохота, а пост окружала серая туча аэровой гари, выжимающая из глаз дкие слезы — всякий раз сквозь тело Аурелии проходила дрожь какого-то первобытного, нечеловеческого наслаждения, не сравнимой ни с чем, что она до сих пор пережила. Это пыр, думала она, возжигание пыра — архе Огня в моих жилах и мышцах тоже пробуждаются и тоже желают взорваться, войти в Форму этой алкимической трансмутации. Неужели именно так выглядит смерть гыппиреса, о которой мне столько рассказывали: вспышка! — и остается горстка золы? Так ли именно мы и уходим из этого мира, в экстазе Огня..?

Лунянка решила держаться подальше от пыресидер, не выставляя себя чудовищному искушению, и вернулась в основной лагерь. Здесь она оставалась анонимным членом свиты стратегоса; каждый час через лагерь проходили десятки, сотни лиц, ежеминутно кто-то появлялся здесь на покрытом пеной коне или зебре и продирался к шатру стратегоса, точно так же кипела жизнь возле шатров леонидасов отдельных колонн Хоррора. Аурелия насчитала их пять; вероятнее всего, это было наибольшее в этом столетии скопление воинов Хоррора, если вообще — не с Воен Кратистосов. Куда не кинешь взгляд — идентичные солдаты с идентичными движениями, в идентичных угольных доспехах, и с кем бы она не заговорила — ответит одинаково, с тем же самым акцентом. Уже десяток с лишним дней назад они окружили город плотным кольцом. Осада продолжалась все то время, когда стратегос шел с александреттийским десантом Хоррора к Амиде, когда захватывал ключевые города, мосты и перевалы восточной, вавилонской оккупационной зоны, когда Марий короновался в Амиде и спешно организовывал структуры нового государства.

С платформы причальной мачты, куда не доставал обстрел из Твердыни, стратегос Бербелек следил теперь за продвижениями Хоррора; Аурелия поднималась сразу же за ним. В тот первый вечер после их прибытия, четырнадцатого юниуса, была уничтожена третья мостовая башня Пергамона; остались четыре: две селинусовые и две цетиусовые. В двухстах стадионах к западу, в порту возле устья Кайкусса, ожидал флот плоскодонных суден, готовый ударить в Ворота Кайкусса, как только падет последняя башня.

Падение башни было похоже на то, как падает дерево; ее срубили одним точным ударом столитосового снаряда в основание: наклоняясь очень медленно, она очерчивала в воздухе величественную дугу, практически у самой земли распалась на части словно детская игрушка. Но когда ударила, почва затряслась, словно под кулаком Гефеста.

— Так низвергается и могущество Чернокнижника, — буркнул эстлос Бербелек, отведя оптикум от глаз.

— Рано радуешься, тебе же придется сразу же ее отстраивать, — Янна-из-Гнезно сплюнула через плечо. Одно знаю: никогда, абсолютно никогда нельзя быть уверенным, на чьей стороне баррикады со всем этим закончишь. — В этом месте она заговорщически подмигнула Аурелии. — Возьми, к примеру, нынешнего наместника Пергамона. Мы уже отсылали ему самые разные предложения, но он будет защищаться до последнего. Когда-то же он был предводителем повстанцев, выдал своих людей, и Вдовец в награду сделал его наместником Пергамона. И он прекрасно понимает, что никакие данные заранее гарантии не обеспечат ему жизни. — Янна сплюнула в очередной раз. — Милый Боже, ну что это за мир, если даже быть сволочью уже не выгодно.