Иные (СИ)

Все это делалось с одной лишь целью – ради Яна. Дать ему возможность закончить свое образование, прерванное, по сути, из-за нее. И видеть его, ибо шесть свиданий в год – это ничтожно мало для поддержания боевого настроя Инны. Таким образом, уже три недели подряд она встречает его, обнимает, пусть через решетку, любуется им, даже сквозь слезы, говорит с ним, хоть всего пять минут. Это лучше, чем ничего. После этой заварушки… изменятся ли для нее и без того шаткие условия пребывания?.. Но Инна, до конца оправившись от недавнего потрясения, не собиралась ждать вердикта. Лучшая защита – это нападение. Выбрав эту тактику, она без приглашения ворвалась в кабинет начальника колонии.

– Олег Дмитриевич, я требую, чтобы мне вернули балисонг!

Дородный мужчина, восседавший за массивным рабочим столом, перевел взгляд своих водянистых глаз на маленькую фурию, вихрем ворвавшуюся к нему.

– Вы требуете? – он уставился на нее взглядом, в котором явно читалось «один щелчок и ты вылетишь отсюда». В его глазах не было ни гнева, ни жалости, ни соучастия ее беде, ни-че-го. Инне подумалось, что людям за плохую карму отмеряно работать в подобных заведениях, вытравливающих из них всю душу и способность к эмоциям.

Она шумно вздохнула, успокаиваясь.

– Я настоятельно прошу вас. Это холодное оружие представляет собой средство моей индивидуальной защиты, а никак не угрозу обществу. На его ношение у меня есть все необходимые документы, как вы знаете. Олег Дмитриевич, взгляните на меня, – она с мольбой сложила руки у груди, побуждая его взгляд опуститься на ее шею, где отчетливо проступали синяки от недавнего удушения. – Во мне пятьдесят килограмм живого веса. Да я при всем желании не смогу нанести урон здоровью человека! У меня физически не хватит на это сил! Максимум – поцарапать, припугнуть, все! Да здесь любой меня сможет скрутить одной левой, не напрягаясь.

– Об этом надо было раньше думать! Но, раз уж вы, Инна Яковлевна, не удосужились позаботиться о своей безопасности в стенах этого исправительного учреждения, за вас это сделал я! Потому и приставил к вам персонального охранника, – на повышенных тонах напомнил он.

– Действительно! – снова начала заводиться Инна, – давайте спросим у нашего богатыря, как же он так сплоховал, допустив несанкционированное действие в виде нападения со стороны заключенного в мой адрес? – она всем корпусом в обвинительной позе развернулась к пареньку.

Тот раскраснелся, как рак, и ворот рубашки оттягивает, явно мешавший свободному передвижению воздуха по его дыхательным путям.

– Я… кхм… только отвернулся… кхм… когда все это… – промямлил тот.

– Вот и я о том же! – продолжала настаивать Инна, снова повернувшись к начальнику, – он может отойти, отвернуться, да хоть в туалет выйти и все – проморгаем вспышку! – от волнения не замечая перехода на сленг, затараторила Инна. – Пожалуйста! Позвольте мне держать нож при себе! Это добавит мне уверенности и избавит от затравленного взгляда, который, вы знаете, так заводит всех убийц!

Начальник усмехнулся – уж чем чем, а затравленным взглядом малютка точно не отличается. Вон, нахохлилась как воробей, глазюки так и мечут молнии, руки в кулаки сжимает. Но он-то понимал, что все это от страха. От того дикого, безумного страха, что скрутил ее тогда, вынуждая болтаться беспомощной жертвой в руке насильника – ему уже доложили о произошедшем.

Он долго смирял ее задумчивым взглядом, взвешивая все «за» и «против». Наконец выдал:

– Так и быть. Пишите объяснительную по поводу случившегося и заявление на разрешение ношения оружия.

Еще куча бюрократических манипуляций продержали Инну в кабинете начальника больше часа. После, шагая в библиотеку со своим неразлучным ножом за поясом, Инна чувствовала себя гораздо увереннее. По правде говоря, Васнецова не расстроило бы и «случайное» убийство хоть кого-то из осужденных. Будь его воля, он истребил бы всех здешних обитателей за их злодеяния, неподлежащие никаким оправданиям, а не содержал бы этот притон за счет средств честных налогоплательщиков, в ряды которых он причислял и себя.

Короткий путь вел через столовую, и она без задней мысли направилась туда, даже не подумав о том, что настало время ужина, и все зэки дружно засели там. Уже на пороге она застыла, окидывая многочисленную публику ошалелым взглядом. «Я просто пройду мимо. Ничего страшного. Тем более, со мной охрана» – успокоила сама себе Инна и, уставившись перед собой в одну точку, прямая, как палка, пошла по проходу между столами. С ее продвижением стали затихать голоса, а за ними – бряцанье приборов о тарелки. В столовой повисла неестественная тишина. Она дошла почти до середины, когда один упырь сплюнул прямо ей под ноги.

– Я таких, как ты, соска, на воле драл и живьем закапывал!

– И за это сгниешь здесь заживо! – притормозив, с неприязнью огрызнулась она. Вот зачем? Нет, чтоб просто пройти мимо. Молча! Но шестым чувством она ощутила себя в относительной безопасности, зная наверняка, что Ян здесь и ни за что не позволит ее обидеть.