Иные знания

Но еще сложнее, чем выдержать это, оказалось установить мысленную связь. Мик попытался – и столкнулся с яростным, отчаянным отпором. Маленькое создание заскулило и постаралось укрыть свой разум. Помня предупреждения Вьюги, Мик сразу же попробовал снова, на этот раз аккуратнее. Он намеренно не прятал свою Стихию, заметив слабый интерес зверозуба. Впервые к его Огню тянулись вот так – неразумно, подчиняясь врожденному инстинкту, велящему стремиться к себе подобным.

Щенок все с большим и большим любопытством прощупывал Стихию – бесцеремонно, грубовато, жадно. Дождавшись момента, когда зверозуб осмелел и совсем потерял бдительность, Мик попытался выйти на связь вновь. На этот раз он уже знал, что сможет преодолеть барьер. В висках заломило от резкой боли, перед глазами поплыли алые пятна, но желаемое было все ближе. Секунда – и Мик сам не заметил, что теперь уже он успокаивает щенка, мысленно нашептывая ему какую-то умиротворяющую чушь.

Он очнулся от ощущения, как что-то мокрое и шершавое тычется в ладони. Мик открыл глаза и увидел, как маленький зверозуб лижет ему руки. Щенок уже успел забраться передними лапами на колени хозяину и явно не намеревался останавливаться.

– Получилось! – раздался рядом смеющийся голос Рут.

Мик повернулся и увидел, что далла с трудом удерживает на руках нового питомца, который изворачивался в попытках лизнуть ей нос. Размером новорожденный зверозуб едва уступал крупной собаке.

– Как мы их назовем?

1009 год от сотворения Свода,

17-й день второго зимнего отрезка Элемента, Предел

Бартен

Сегодня за спиной у Аврума стояла Ее Величество. Бартен учтиво поклонился им обоим, ничем не высказав своего удивления, хотя в последнее время императрица очень редко покидала покои.

В сером строгом платье Мария выглядела особенно нервной и изможденной. Ее Стихия – Бартен был из тех совсем немногих во всей Элементе, кто знал, что это на самом деле Воздух, – совершенно не чувствовалась рядом с напористым огненным жаром Аврума. Бледная трепещущая тень, без которой, однако, император оказался бы бессилен.

– Я выслушаю твой отчет позже, – Аврум жестом отослал всех слуг и сразу же обратился к Бартену. – Сегодня ты мне нужен как хранитель Знания.

– Слушаю, Ваше Величество.

Бартен успел было мысленно выдохнуть: плохие новости придется сообщать не сейчас. Но радость от кратковременной отсрочки тут же улетучилась.

Члены семьи Бартена были хранителями столько же веков, сколько существовала Элемента. Неприметные, укрытые в тени трона, не имеющие права ни словом обмолвиться о своем предназначении и прячущие его за другой работой. Ревностно оберегающие то, к чему не имели права по-настоящему прикоснуться ни разу в жизни.

– Мы с Ее Величеством, – Аврум перевел равнодушный взгляд на свою даллу, – считаем, что Авель не очень хорошо справляется. На нашего сына возложены слишком большие надежды – он не может нас подвести.

Бартен заметил, как при этих словах побелели костяшки пальцев Марии, сжимающие спинку стула Аврума. Порой казалось, что император на своих слуг смотрит с большей теплотой и участием, чем на жену. Бартен и сам не отличался особой щепетильностью, но при мысли о бедном мальчике что-то внутри неприятно сжималось под тяжелым грузом вины.

– Я изучил все нужные материалы, – годы выучки не подвели Бартена, он говорил тем же тоном, каким зачитывал бы отчет о работе общественных воздушных кораблей. – Но… Я по-прежнему не могу быть уверенным.

Мария сдавленно всхлипнула. Аврум не удостоил ее даже взглядом.

– Так станьте уверенным, – удивительно, сколько мощи и власти звучало в его тихом, спокойном голосе. – Мы не можем позволить себе… допустить оплошность с ребенком.

Бартен был привычен к таким речам, и все же противный холодок побежал у него по спине. Ребенок. Оплошность. Как будто речь шла о какой-то посторонней чепухе, а не о жизни собственного сына. Бартен вспомнил бледного худого мальчика с посиневшими губами среди горы высоких подушек. Печальное зрелище.

– Конечно, Ваше Величество.

Что еще он мог ответить?

– Славно. Тогда после нашего разговора отправляйтесь с Ее Величеством в детские покои. Посмотрите, что можно сделать.

Казалось, императрица хотела что-то добавить, но в последний миг оборвала себя.

– Я рассчитываю на вас, – Аврум слегка наклонился вперед, и Бартен заметил, как на лбу у него пульсирует маленькая вена. – Очень рассчитываю.

* * *

Непросто наблюдать за гибелью Знания – того, что клялся защищать всю свою жизнь.

– Я и есть Знание, – сказал недавно Аврум таким тоном, будто разъяснял ребенку правила поведения за столом.

Бартен тогда подумал, что, будь это и правда так, несчастный мальчик не умирал бы сейчас в окружении лучших целителей Предела.

«Нет, ты не Знание, – Бартен тщательно прятал мысли за безупречно вежливой улыбкой. – Вор, укравший золото, не становится сам золотым».

Неспособность или нежелание Аврума посмотреть правде в глаза страшили и злили все больше. В последнее время сделалось так непросто держать лицо.