Иным Путём

Ухмылка чужими губами, наверное, чересчур кривая и жуткая. Слишком яркий свет режет глаза. Вообще, мир ощущается во многом иначе. Глава лаборатории планировала сразу вернуться в химеру, но теперь исследовательский интерес сильнее отвращения к чужой оболочке, обитателя которой она только что убила. Она просит снять путы, встряхивается, ходит по комнате: движения стремительней и резче, чем она привыкла. Коллеги смотрят на начальницу в новом обличье со смесью восторга и ужаса.

Разведчики, которые тоже наблюдали за экспериментом, что-то тихо обсуждают между собой. Потом один из них говорит во всеуслышание:

-- Жаль, нету второго пленного. Интересно, пройдёт ли этот фокус, если предварительно забрать его память?

Глава лаборатории отвечает:

-- Должно получиться. Приводите, попробуем. Но сперва проводите меня в Совет: одной в таком виде мне туда являться не пристало. А вы, -- обращается она к своим магам, -- Подумайте над оптимизацией аркана сотворения. Самого простого: для асуров, по крови. Сможем хоть немного уменьшить расход энергии -- выиграем жизни. Пока размышляете, начинайте готовить обычные руны, не мешкайте.

Двое разведчиков вводят в зал Совета фигуру, с головой укутанную чёрным навским балахоном. Под молчаливым конвоем, под косыми взглядами военачальников, некто идёт к месту главы лаборатории в круге. Останавливается, не дойдя шага. Отбрасывает на плечи капюшон -- да, на вид это нав, только у него круглые уши, и он доброжелательно, не по-навски, смотрит на светлых. Просит слова, докладывает об успехе очередного эксперимента, об очередных перспективах.

Повелитель обладает достаточным могуществом, чтобы опознать за оболочкой суть. Он с большой теплотой смотрит в чужие чёрные глаза, благодарит за хорошую работу, даёт добро на продолжение. Отчего вдруг так пронзительно защемило чужое сердце в чужой груди? Глава лаборатории почуяла во взгляде верховного асура боль потери, печаль и скорбь. Так смотрят даже не на смертельно раненых -- на погибших. Смотрят, прощаясь навсегда. Мгновение ошеломляющей тишины внутри и снаружи. Позже она обдумает, что значил этот взгляд, а пока опускает капюшон на лицо и под конвоем разведчиков уходит продолжать свои дела.

Вся лаборатория трудится, не покладая рук. Одни чертят руны, другие собирают пробы крови и раздают артефакты возвращения. Простым воинам и разведчикам не объясняют, зачем это. Кому-то из них не повезёт погибнуть в бою, но посчастливится обрести нежданный дар -- вторую жизнь. Кому-то просто не повезёт: неумолимо и фатально. Выбор будет случайным, артефакты и пробирки с кровью не подписывают, только нумеруют. Вот дождались энергии на первый аркан сотворения, второй, третий...

Глава лаборатории вместе с разведчиками экспериментирует над пленными врагами. Варварский аркан для быстрого допроса (позже его назовут "иглой инквизитора") превращает допрашиваемых в слюнявых идиотов, но захватывать такие тела ещё удобнее. Разведчики получают то, что хотели. Глава лаборатории -- мешанину из обрывков чужих воспоминаний, разбираться в которых нет ни желания, ни сил, отчаянную головную боль, и навский язык, которым она теперь владеет как родным.

Она урывает пару часов для сна, с кривой ухмылкой шепчет сама себе: "Отдыхай, восстанавливайся", и падает почти замертво. Не помня себя, блуждает по обломкам чужих жизней, которые пожрала. Просыпается оттого, что её трясут за плечо. Недовольно бормочет:

-- "Птичку" послать нельзя было?

Слышит голос своего мага:

-- Я послал уже трёх, но ты не реагируешь. А твои уникальные руки очень нужны. Много раненых, есть совсем тяжёлые.

Асура выпутывается из мутного сна, который всё равно не принёс облегчения, встаёт и идёт в лазарет. Работы, правда, непочатый край. Большинство раненых -- мирные жители, беженцы. Летучий отряд из Крепости отбил их у развлекавшихся гарок. Раненых уже рассортировали. Лёгких сразу переправили порталом куда-то дальше, в убежище. Не слишком тяжёлыми занимаются пятеро целителей из лазарета и двое из лаборатории. Остались те, кто почти безнадёжен. Асура идёт вдоль ряда изувеченных тел, отстранив и ненависть к врагу, и жалость к своим. Прислушивается только к своему целительскому чутью: кому здесь ещё можно помочь?

Хриплый, захлёбывающийся шёпот: "Мама... Помогите, как же больно... Мама..." Совсем юная девушка. Нежное, красивое лицо, а от тела остался уродливый обрубок, ошмётки кровоточащей плоти. Лучше бы несчастной вовсе не приходить в сознание, но она затуманенным взором цепляется за целительницу, что наклонилась над ней и читает обезболивающий аркан. Молит из последних сил: "Пожалуйста... Не хочу умирать... Жить... Помогите..."

Безнадёжна! Возможно, смогла бы дотянуть, пока маги подготовят руны, и аркан сотворения соткёт ей новое тело. Но даже если глава лаборатории под свою ответственность пустит раненую мимо очереди воинов, всю сегодняшнюю энергию они уже истратили, а новую порцию получат не раньше, чем через сутки. Не дотянет. А просит так отчаянно, так цепляется за жизнь.