Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года

Сегодня он решил рассказать Масако не только о грядущем празднике Пасхи, но и о том, в какой стране ей предстоит жить, любить, быть любимой и растить детей.

– Смотри, дочь моя, – сказал он Масако, – вот это крест, которым митрополит Филарет благословил на царствие сына своего, первого русского самодержца из Романовых Михаила Федоровича. Твой будущий муж тоже Михаил. И мы все надеемся, что при его правлении, наконец, закончится смута в стране и в душах всех русских людей. И ты, став его женой, должна помогать мужу. Ибо, как говорится в Послании апостола Павла эфесянам: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть…»

Это значит, что все у вас будет едино – и дела, и мысли, и жизнь, и смерть. Тебе это понятно, дочь моя?

Масако согласно кивнула головой. Она вспомнила то, что было написано в одном из древних манускриптов периода Токугавы: «Женщинам лучше всего не иметь образования, ибо удел их жизни – беспрекословное повиновение… повиновение отцу до замужества, повиновение мужу после свадьбы и повиновение сыну после смерти мужа… Однако ей необходимо дать хорошее нравственное воспитание, дабы она была целомудренной и мягкой, не давала бы волю страсти, причиняя тем самым неудобства другим, и не подвергала бы сомнению авторитет старших. Ей не нужна и религия, ибо единственным божеством для нее является муж. Служить ему и беспрекословно подчиняться ему – вот ее долг».

Принцесса процитировала по памяти это поучение. Епископ Николай осуждающе покачал головой.

– Неправильно это, дочь моя, – сказал он. – Не может смертный человек быть для кого-то богом. Мужа надо любить, но и ему следует любить жену свою. Вот, что говорится в Послании апостола Петра: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах».

Запомни, дочь моя, наш Господь добр и милосерден. Даже тех, кто перед казнью бранил Его и глумился над Ним, он простил, говоря: «Отче! отпусти им, не ведя бо, что творят».

– Но как же можно прощать врагов? – удивилась Масако. – Да и воины моего будущего мужа с врагами своими поступали не так, как говорил Господь.

– Дочь моя, – с горечью сказал епископ Николай, – мир несовершенен, люди грешны, и не всегда им удается поступать, как учил наш Господь.

Да, порой воины православные вынуждены убивать своих врагов. Но они поступают так, чтобы спасти свои жизни и жизни близких им людей. Ведь воины, которые, как архангел Гавриил с огненным мечом в руках, обрушились на корабли и войско твоего отца, сделали это для того, чтобы спасти своих собратьев по крови и по вере. Ведь это Япония напала на Россию, а не наоборот. А мы помним слова из Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя»…

– Да, я помню, что говорил мой отец, – печально сказала Масако, – дурные люди давали ему дурные советы. И вышло все дурно. Правда, они ответили уже за то, что совершили. Чтобы не испытывать стыд за то, что они огорчили своего императора, они сами ушли из жизни. Но, как я уже знаю, тем самым они совершили страшный грех.

– Да, дочь моя, – сурово сказал епископ Николай, – самоубийство – страшный грех. Тот, кто сам наложит на себя руки, возмущается против божественного порядка и своего назначения в нашем мире, произвольно прекращает свою жизнь, которая принадлежит не ему только, но и Богу. Самоубийца отрекается от всех лежащих на нем обязанностей и является в загробный мир непризванным.