Инжектором втиснутые сны

Я сварил завтрак, поставил на огонь кофе и уселся смотреть по телику старую серию «Приключений Оззи и Харриет». Приключения. Это название всегда казалось мне странноватым. Какие приключения? Они вообще ничего не делали. Оззи искал засунутые куда-то ключи от машины, неопределенное ожидание становилось невыносимым, и тут кто-то постучал в дверь.

Я пулей метнулся в спальню, размазав по полу яйца, схватил кольт, пошатываясь вернулся и прицелился в дверь.

— Скотт? — Это был Нил. — Скотт, я знаю, что ты там. Телевизор слышно, — голос звучал серьезно, без всяких подначек. — Скотт, открой эту хренову дверь! Все в порядке. Я один.

Я кинулся к окну и пригляделся из-за занавески с рюшечками. Вроде он действительно был один. Я отпер дверь. Он осторожно шагнул внутрь; огляделся в поисках кого-нибудь еще кроме меня.

— Как ты узнал, что я здесь? — поинтересовался я.

— Просто догадка. — Он понял, что я один, и несколько расслабился. — Скотти, что же ты делаешь? — спросил он самым сочувствующим родительским тоном, пока я засовывал кольт за пояс штанов. — Это же безумие. Почему ты не позвонил мне?

— Времени не нашел. Работаю над юмористической книгой. Шуточки о массовых убийствах. Тук-тук.

— Скотт… — похоже, его больно задело мое напоминание о том, что он говорил в интервью.

— Ну же, отвечай: «Кто там?»

— Скотти, я просто так отреагировал, когда услышал об этом в новостях. А что мне оставалось думать? Ты ведь и правда шутил над тем, чтобы сделать что-нибудь ненормальное.

— Мог бы хотя бы подождать, пока не выслушаешь мою версию, — и я отправился на кухню убавить огонь под кофейником.

Он последовал за мной:

— Скотти, посмотри на меня…

Я и не собирался.

— Теперь я знаю, что случилось на встрече выпускников, — продолжал он. — Вот потому-то и приехал. Я могу спасти тебя, Скотт, если ты дашь мне это сделать. Выход есть. Но совершенно необходимо, чтобы ты сдался властям.

— Слышал про того поляка, серийного убийцу?

— Скотт, чем дольше ты остаешься в бегах, тем виновнее выглядишь. Особенно сейчас; твой единственный шанс — это открыться и изложить свою версию происшедшего.

— Что значит «особенно сейчас»? — я налил нам кофе.

— Шарлен добилась судебной неприкосновенности. В понедельник она выступает перед присяжными. Она тебя уничтожит.

— Не верю, — смотреть на него я все еще не мог.

— Не веришь? — он рассмеялся. — Лучше поверь, уж постарайся. Она собирается всего тебя перетряхнуть, приятель — да так, как «Roto-Rooter»[464] не справится. Все, о чем говорил ее адвокат, она собирается повторить и расписать во всех красках. И то, как ты ее преследовал, и то, как той ночью ты вломился в дом и пытался ее изнасиловать. Может, даже то, что ты ее все-таки изнасиловал. Кто знает, как далеко она зайдет? Не так уж важно, что случилось на самом деле, — все готовы поверить каждому ее слову. Если только мы сейчас не выставим встречную версию.

Я сел за стол, спокойно прихлебывая свой кофе, хотя от его слов у меня сердце разрывалось.

— Все равно мне пиздец, — наконец выговорил я. — Из-за встречи выпускников.

— Не обязательно, — он сел напротив. — Нам придется выступать против большинства наших одноклассников, это верно. Знаешь… — он заискивающе рассмеялся, прямо как Рональд Рейган, — не думаю, что многие из них даже сознательно врут. Ты всегда был со странностями, Скотт. И они ненавидели тебя за это все двадцать лет. Они хотят верить в то, что ты окончательно свихнулся и заявился туда, собираясь убивать кого попало. Но, — он наклонился над столом, — есть несколько человек, которые видели кое-что еще. Которые видели — Скотти, смотри на меня — видели, как все было на самом деле. — Он сделал паузу для пущего эффекта. — Мэри Энн Джеймс хочет дать показания, что именно Билл начал драку. Что ты всего лишь защищал себя и Шарлен. Что Билл в действительности сам в себя выстрелил. И Джефф Ментон собирается давать такие же показания.

— Благослови их, Господи, — ответил я совершенно искренне, хоть и был уверен, что остальные их просто задавят массой. — Конечно, а знаешь, что на самом деле там было? Я расспрашивал Билла о Черил Рэмптон, о той жаркой апрельской ночи шестьдесят четвертого…

Он вскинул руку:

— Несущественно. Использовать нельзя.

— Но это и правда очень интересно…

— Скотти, я пытаюсь донести до тебя вот что: мне кажется, мы сможем выкрутиться из этой невероятно гнилой ситуации. Думаю, мне удастся убедить присяжных, что ты пришел на встречу, не собираясь применять оружие, а наоборот, с единственным намерением передать его мне. Потому что ты наконец осознал, хоть и поздновато, как серьезно ты запутался в ее паутине, как жестоко и ужасно ты был уязвлен.

Я засмеялся. Он — нет:

— Слушай, только не вздумай вставать в героическую позу. Лучше немного побыть ничтожеством, чем провести десять лет за решеткой, согласен?

Я покачал головой:

— Это глупо.