Инжектором втиснутые сны

— Это ностальгия, Билл, — спокойно ответил я. Я и в самом деле чувствовал себя убийственно спокойно.

— Ностальгия? Бля, а я думал — новая волна, — он загоготал и огляделся в поисках поддержки, но люди вокруг расходились. Неподалеку оставалась только Мэри-Энн; она сейчас разговаривала с кем-то еще, но явно готова была снова подойти ко мне.

— Так, ну а ты-то что сейчас с собой поделываешь? — спросил я, хоть и знал ответ.

Он моего намека не понял.

— Просто стараюсь оставаться трезвым, но не очень-то получается. — Гыгыкнул. — Третьему браку только что настал капут, ну, сам знаешь, как это…

— Да уж, Билл, знаю, знаю. А работаешь все там же, в том магазине снаряжения для серфинга?

— Шутишь, что ли? Черт, конечно, нет. Господи, это когда было, лет пятнадцать назад. Ты, мальчик, похоже, от жизни отстал. — Он инстинктивно попытался понизить голос, но был настолько пьян, что результатов заметно не было. — Я служу в полиции, Скотт. Я коп.

— Блин, шутишь? А где?

— Да прямо здесь, на старом добром Редондо-Бич. Да, сэр. Ну и прекрасный город — это тоже наше. Рад буду помочь, если что.

— Мать твою, да ты серьезно. Ну прямо как в книжке. Я имею в виду, скажу тебе прямо — и надеюсь, ты не поймешь меня неправильно — что никогда в жизни бы не подумал, что ты станешь копом.

Он вроде бы не обратил внимания на мой сарказм — напился так, что не смог его уловить:

— Ну, люди меняются.

— Ага, я тоже так думаю.

— Я прошел через время полной свободы…

— Да, да, посмотрим правде в глаза, мы все через это прошли, Билл.

— Что совершенно не значит, будто я стал весь такой домашний, — подмигнул он.

— Ого. Думаю, я тебя понял, приятель.

— Держу пари, ты и сам неплохо устроился. Все эти малолетние фанатки рока в полном экстазе…

— И еще каком! Скажу тебе, порой вокруг столько жарких молоденьких дырок, что прямо не знаешь, с какой начать.

— Ну когда у тебя в следующий раз будет такая проблема, ты мне только позвони…

— Да я просто обязан это сделать, дружище. Кстати, раз уж мы тут вспоминаем горячие юные щелки, поделись уж внутренней информацией насчет убийства Черил Рэмптон, а? Я слышал, эту шлюшку нашли, когда рыли котлован под жилой дом.

Я следил за каждой жилкой на его теле. Его глаза словно застряли в глазницах и не могли двинуться, взгляд мог дыру просверлить в блондинках на сцене. Наконец, его рука поднесла ко рту стакан, но пить там было нечего, оставался только лед.

— Кто тебе сказал? — поинтересовался он, не глядя на меня.

— В «Лос-Анджелесском наблюдателе» сюжетец был, — я уставился на капли пота, выступившие на его лбу. — О призраках жилого дома на побережье, — я понизил голос до мертвенной монотонности Грязного Гарри,[384] — наполненного воплями и завываниями, — тут я улыбнулся. Сомневаюсь, что это была приятная улыбка.

— Это было не убийство, — сказал он. — Ее не убили.

Я вдруг отчетливо почувствовал холод пистолета на животе:

— А что же тогда это было?

— Несчастный случай.

— А, ну да. Она поскользнулась на медузе и напоролась мандой на фонарик бойскаута. Пожалуй, и не такие странные вещи случаются. Вот так так, а интересно, чей это был фонарик? Вот предположим, ты — бойскаут, давай представим себе…

— Мы все были бойскаутами, — на миг он стрельнул взглядом на меня. — В этом-то и проблема.

— Ох, что-то ты заговорил загадками, Билл. Брось, а то у меня кишки узлом завязываются, когда начинают так говорить…

— Послушай! — он повысил голос. — Мне плевать, что ты думаешь. Это был несчастный случай. Да и вообще, — он заглянул в свой стакан, — та, кого нашли — не Черил.

Он двинулся мимо меня к бару. Я вцепился ему в плечо:

— Что за хрень ты несешь?

— Я уже сказал. Там выкопали останки не Черил, — он говорил довольно громко, но только сейчас понял это. — Это другая девушка, — сказал он уже тише и огляделся, не слышит ли нас кто-нибудь.

— Кто?

— Ты ее не знаешь.

Я все еще держал его за плечо. Он казался ослабевшим, неуверенным в себе. Я шагнул к нему, так что он вынужден был посмотреть на меня:

— Билл, я хочу знать, что случилось в ту ночь.

Я видел, что он понял, что это значило для меня, и поначалу его настроение вроде бы совпадало с моим собственным. Потом он ухмыльнулся и пожал плечами, словно говоря: «Да и черт бы с ним, почему нет, все равно ты ничего на меня не навесишь».

— Ладно, расскажу, — сказал он. — Только сперва возьму чего-нибудь выпить.

Мы взяли по стаканчику и отошли к стеклянной двери, ведущей на веранду, несколько отдалившись от основной массы народу. Для большего уединения надо было выйти наружу, но ветер по-прежнему бешено трепал пальмы вокруг веранды.

От моего спокойствия ничего не осталось, меня трясло от адреналина, а вот он, похоже, наоборот, приходил в себя. Сделал глоток и посмотрел на свои руки, будто в прошлое заглядывал. Если б сейчас снимался фильм, камера должна была бы наехать на него, а потом кадр должен был размыться и перейти в эффектные цвета «техниколора», какие были раньше.