Инженер. Часть 1. Набросок

– Могут опросить людей на реке. Те покажут, что адрес им сообщили мои люди, – задумчиво предположила Ана.

– Ну, скажем, у тебя не было времени им заниматься. Ты приготовила ловушку – дала ему адрес и пообещала денег. Но ловушка не сработала, так как ты не смогла предупредить меня. А я бродягу просто прогнал.

Ана внимательно посмотрела на меня.

– Надо бы ему вернуть тряпье, в котором он был, и пусть снимет все цвета дома.

Тут я не вытерпел:

– Чего это? Я что, не способен купить себе одежду? Я на барже достаточно заработал как видящий. А бирки с одежды я и сам сниму.

Они синхронно вздохнули и, переглянувшись, рассмеялись.

Глава 29

Причал, куда подходила почтовая баржа в Варсониле, производил впечатление своей капитальностью – выложенная камнем высокая причальная стенка и тянущаяся вдоль берега мощеная дорога с такими же капитальными лестницами, поднимающимися от набережной к городу. Наверху рядом со смотровыми площадками раскинулась широкая площадь, заполненная повозками и народом. День был пасмурный, и моросил мелкий дождик, но озабоченные спешащие горожане, похоже, не обращали на это внимания. От площади отходили веером три большие самые настоящие улицы, и я, помня полученные инструкции, уверенно направился к крайней слева. Обилие народа не оставляло возможности оглядеться, и паранойя, намеренно поселенная во мне Самом, начала беспокойно ворочаться. Подходя к причалу, я воспользовался своими возможностями и оглядел набережную через так называемую подзорную трубу. К сожалению, та надежно работала на дальности не более пятидесяти метров, но, по крайней мере, на этом расстоянии я людей с даром не обнаружил. Теперь труба болталась в тубусе, подвешенном через плечо. Мой шокер покоился в заплечном мешке, так что при необходимости я надеялся, что смогу быстро извлечь его. Несмотря на нестандартные черты лица, никто не обращал на меня внимания. Горожане были деловиты и сосредоточены, чем очень напомнили мне родных москвичей. Первым правилом для того, кто хочет стать невидимкой в такой толпе, является необходимость уверенно и быстро двигаться в известном тебе направлении, не обращая внимания на окружающих. Лучший способ привлечь к себе внимание – остановиться посреди бегущих людей и озадаченно озираться в поисках чего бы то ни было. Мои московские привычки вдруг ожили, радостно воодушевленные знакомой толкучкой, и я, не глядя, устремился вдоль незнакомой улицы. В отличие от всего, что я здесь до того видел, в этом городе были отчетливо выраженные, хотя и извилистые, улицы. Видимо, плотное движение людей и повозок диктовало свои правила строителям. Я даже обнаружил дома, стоявшие вплотную друг к другу. Река и причалы служили в этом мире аналогом железных дорог на Земле, а набережная была аналогом железнодорожного вокзала. Чем дальше я уходил от реки, тем свободней становилась улица, тем меньше людей неслось вдоль нее по своим делам. Настал момент, когда я смог наконец остановиться и оглядеться.

Нужный мне гостиный двор выделялся дальше по улице своим громоздким стандартным строением и настоящими вывесками – висящими на штангах, наклонно торчащих из стен рядом с воротами, флагами, хорошо видимыми из любой точки вдоль улицы. Последние представляли из себя узкие полосы ткани, выкрашенные в те же цвета, что и коньки крыш здания.

Я уже осмысленно устремился к цели. На самом деле двор оказался нестандартным. По сути, это было п-образное двухэтажное здание, замкнутое со стороны улицы высоким забором с воротами. Брусчатка перед воротами чернела, вымоченная усилившимся дождем, флаги на вывесках повисли мокрыми тряпками, приоткрытые ворота, сделанные из какого-то старого дерева, были разрисованы струйками воды, стекавшими с проема в стене. Пока я разглядывал дом, ни один человек не вошел и не вышел через них. Я шел согласно плану, который составлял не я, – этот дом был его частью, он играл какую-то роль в нем. Я мог сейчас повернуться и уйти, и тогда это уже был бы мой выбор. Но на самом деле выбора не было. Одиночка обречен в любом мире. Я должен был кому-то поверить, опереться на кого-то, должен был довериться. Если честно, то я очень устал за прошедшее здесь время – устал от одиночества, устал от невозможности разделить свои проблемы с кем бы то ни было. Я принял решение и вошел в ворота.