Инженер. Часть 4. Угол

Глава семьи Ур, хозяин имения резко обернулся. В тени галереи, прислонившись спиной к стене, сидел полуголый человек. Сам всмотрелся – это был Илия, без сомнений. Вид у того был усталый и какой-то равнодушный. Рядом на полу галереи грязной кучкой лежало то, что, видимо, было его одеждой. Глаза Ильи и Сама встретились, несколько мгновений они смотрели друг на друга молча, затем Илья встал, посмотрел с сомнением на грязную кучу у своих ног и зашагал навстречу. Сам походя отметил, что тот в хорошей физической форме, заметил, что у землянина имелось еще и некоторое количество волос на груди. Поморщился – прямо как животное какое-то. Что в нем Ана нашла?

– Ну, здравствуй, Сам!

Илья, слегка перемазанный сажей от испорченной одежды, рослый, крепкий мужчина с чужими чертами лица («Как его могли принять за муна?» – подумал Сам.) стоял напротив пугающе спокойный. Охрана, почувствовав что-то, зашевелилась, но Сам дернул головой, и те, похоже, с облегчением, испарились.

– Здравствуй, Илия. У нас с тобой очень мало времени. Иди за мной. Расскажу все по пути – надо срочно идти в Арракис.

Илья равнодушно выслушал Сама:

– Объясняй здесь и сейчас, если чего-то от меня хочешь.

Он непонятно зачем всмотрелся в тень двора у дальней галереи – стало видно, что штаны на нем обгорели до дыр, вытянул в том же направлении руку с каким-то шариком и, пару раз повернув последний, как будто любовался им, вновь посмотрел на Сама. У того почему-то похолодело под сердцем, он почувствовал себя на краю пропасти. Перед ним был не странный бродяга, когда-то в незапамятном прошлом зачем-то подобранный взбалмошной дочкой, а нечто иное – опасное и неуничтожимое, как будто древняя сказка оживала на его глазах. Быть может, Ана и не осознавала, что делает, но в любом случае ему следовало принять выбор скелле – не ему, пусть даже и самому мудрому и опытному, вмешиваться в дела искусства. В этот момент Сам испугался, что своими неуклюжими попытками избавиться от пришельца шел наперекор самой судьбе и вот теперь должен будет расплатиться сполна.

6

Острая оконечность яхты легко резала пологие голубовато-прозрачные валы из живого стекла, накатывающие из далеких океанских просторов. Судно выбиралось из узости ущелья, двигаясь навстречу синему морю и бесконечному небу. Я стоял босиком на теплой, казавшейся бархатной палубе, наслаждаясь солеными брызгами, которые ветер, играясь, швырял мелкими горстями в лицо, и обдумывал свалившиеся на меня новости.

Сам рассказывал долго. Сначала, стоя прямо на обезображенной площади, явно нервничая и то и дело поглядывая на башню, в которой скрылась Ана, он сообщил только суть произошедшего. После чего, когда я уже забрал из самолета рюкзак с самым необходимым и спешил вместе с ним на уже ждущее нас судно, сверкая горелыми дырами в штанах, он, уже немного успокоившись, рассказывал, почему не поверил случившемуся и какие сомнения его мучили.

На роды пришло судно из Арракиса, доставившее повитуху-скелле. В положенный срок Ана закрылась в родильной с пожилой, но веселой, жизнерадостной женщиной. Сам, как и все остальные, по древней традиции ждали известия в имении. Пара человек была посажена наблюдать за родильной, к ним присоединился слуга повитухи. При благополучном разрешении та обычно отправляла сообщение – насколько хватало ее искусства. Кто-то устраивал фейерверки, кто-то громы и молнии – у кого на что фантазии и умения хватало. Большого волнения Сам не испытывал – повитуха-скелле сама по себе была гарантией благополучного исхода. Уже много лет носительницы дара рожали без особых эксцессов. Ну разнесут ради облегчения все в округе – на то они и скелле. Главное, что сами роды, как правило, заканчивались благополучно.

Ночью в районе родильной гремело и грохотало. Зарево освещало окрестности не хуже грозы. К утру все стихло, но знака о разрешении не было. Сам порывался отправиться к одинокому домику лично, но слуга повитухи категорически был против и сказал, что по правилам именно он отправится туда с рассветом. До этого, по его словам, никто не вправе нарушать таинство.