Инженер и Принцесса

А Ипполит Валерьянович, всё-таки оказавшийся «страстным поклонником» тёти, точнее, ещё и её прелестей, и достойных!, сразу же после радиопередачи, прямо при мне, предложил ей руку и сердце. Хотя, любви все возрасты покорны. Я с радостью одобрил желание старших товарищей соединить свои судьбы. Чего им в одиночестве прозябать? Кстати, оказалось, что и у мужчины имелась своя квартира, и тоже двухкомнатная. И у него сын и дочь выросли, разъехались. И там он жил в одной комнате, а вторую сдавал. Не знаю, что решат двоюродные сёстры, но, надеюсь, что они меня из квартиры тёти так сразу не выгонят. Хотя, меня пока вполне могло устроить и койко-место в заводском общежитии. Всё равно так сразу и женатым квартиры не дают, так что, жену я успею подыскать.

А ещё обе газеты напечатали оба моих рассказа. И я получил очередной гонорар, пока триста с лишним рублей. Для меня очень весомо! Вот в садике я уже дежурил последние дни. Восемьдесят рублей в месяц меня так уж выручить не могли. Мои рисунки в садике всем понравились, но пока я отговорился от нового заказа. Хлопотно и не очень денежно. Я же выполнил работу за смешную цену, в разы ниже расценок других художников и шабашников. Хотя, мне просто надо было проверить себя. И у меня неплохо получилось! Заведующая садиком была сильно огорчена моим твёрдым отказом продолжить перекраску других комнат. Она пообещала повысить расценки, честно говоря, не так и много, но у меня уже появились другие планы. Лучше я буду спокойно писать рассказы дома у тёти.

Хотя, похоже, у меня намечались и успехи у прекрасного пола? В садике я познакомился с молодой воспитательницей, вполне мне понравившейся. Стройная и тонкая Лариса была, на первый взгляд, не такой яркой красавицей. Но от её правильного лица с чёрными тонкими бровями, уходящими к вискам, больших чёрных глаз с длиннющими ресницами, ещё и краснеющих губ, можно было долго не отрывать взгляд. Жёлто-розовое платье плотно облегало, на удивление, красивые груди четвёртого размера и порой, при резких движениях или порывах ветра, открывало и тугие стройные ножки. Само собой, привлекательно смотрелись и округлости чуть пониже спины. А ещё и длинные тёмные волосы до талии.

Да, жаркая смесь северных и южных кровей. Хотя, так и было. Отец девушки оказался испанцем, оставшимся с тридцатых годов в СССР, а мать происходила откуда-то из-под Ярославля. Ларисе было лишь около двадцати лет. Не знаю, светило ли мне что-нибудь, так как я выглядел всё-таки старше, да и не успел из-за обилия работы толком пообщаться, но девушка порой кидала на меня изучающие и многообещающие взгляды. И её голос — томный и бархатный, мне понравился. И как воспитательница детишек, как я слышал, она проявила себя вполне достойно. Если бы не мой уход, то, возможно, я бы и заинтересовался ей, так как под самый конец Лариса сама нежданно подала весомый повод:

— Вячеслав, жаль, что Вы уходите. — Тут девушка прервалась и, сильно удивив меня, сходу смущённо выдохнула: — Вот, если можно, мой телефон! Звоните, пожалуйста, в любое время. Я буду ждать!

И смущённая своей смелостью Лариса убежала. Понятно, что не хотела пересудов других воспитательниц, уже постарше и семейных. Порядки тут строгие, мигом все косточки перемоют! Да и работать надо было, и я уходил. Я так и не успел ей ничего сказать, да пока и не мог. Вот когда устроюсь на Кировский завод и определюсь там, тогда другое дело. А обманывать милую красавицу я не собирался. Хоть и мозги не с нынешних строгих времен, но всё равно имел хорошее и правильное, ещё и советское воспитание. Не тот человек — не подонок и не урод…

Глава 11 Крутой поворот…

После странной встречи с Ингой у ресторана прошло почти три недели. А ещё я тихо ушёл из детского садика, и неделя пролетела только так. Июль оказался сильно жарким, и, действительно, во многих местах СССР вовсю горели леса и торфяники. В Ленинграде природные катаклизмы не очень ощущались, но было тревожно. Вот в мире ничего такого интересного для меня не случилось. Ну, в Москве приняли Кубу в Совет Экономической Взаимопомощи, но это мало что значило. Хотя, Николай всегда являлся почитателем этой страны, но побывать там ему не удалось. И пока и я тоже не мечтаю. Вряд ли меня выпустят даже в нынешние социалистические страны. А о капиталистических можно и не мечтать. Хотя, пока я никуда не стремился. Если и сбежать за бугор, то только тогда, когда в родной стране мне жизни не будет. Но, вроде, пока я никому не интересен…