Инженер магии

Доррин косится в сторону кухни, надеясь, что служанка принесет еду прежде, чем у него забурчит в животе.

– Я и не говорил, будто все уладится, – заявляет Брид. – Просто не вижу смысла переживать из-за того, чего все равно не в состоянии изменить. Остановить войну между Отшельничьим и Фэрхэвеном не в моих силах.

– Неужто дело дойдет до этого? – спрашивает Доррин.

– Думаю, да, – отвечает Брид, сокрушенно качая головой. – Впервые за века со времен Креслина у Белых появился действительно великий маг.

– Но означает ли это неизбежную войну? – задумчиво говорит Доррин. – Я не понимаю, что такая война может дать Белым? Если они уничтожат Отшельничий, то станет меньше пряностей и шерсти, так что эти товары резко возрастут в цене. А Белым будет некому сбывать зерно, и оно подешевеет. Вот и получится, что уйма золота и множество жизней будут потрачены без малейшей выгоды для кого бы то ни было.

– Ты слишком рассудителен для войны, Доррин, – со смешком отзывается Кадара. – Небось, не прекратишь своих логических выкладок, даже когда Белые легионы начнут охотиться за тобой по всем здешним холмам! А люди, мой друг, далеко не всегда поступают разумно. Пора бы тебе это усвоить.

– Пожалуй, ты права, – произносит кузнец и целитель с кривой усмешкой. – Я вот знаю, что в основе работы моих машин лежит гармония, и это логично. Хаос перемалывает все сложное, а машина непроста, и чтобы она работала, необходима гармония. Однако никто не смотрит на мою деятельность с позиции логики.

Кадара и Брид переглядываются.

– Надо же, – произносит Кадара после недолгого молчания, – я никогда не смотрела на это с такой точки зрения.

– Я до сего дня тоже, – смеется Доррин.

Наконец-то служанка ставит на стол три тяжелые миски, над которыми поднимается пар.

– Выкладывайте денежки.

Брид вручает ей серебреник.

– Тут за троих.

Она отдает ему медяк сдачи и со стуком опускает на стол тарелку с хлебом.

– Спасибо, – говорит Доррин Бриду. Глаза его слезятся от дыма и духоты. Кадара улыбается Бриду – с такой нежностью, что у целителя щемит сердце из-за того, что эта улыбка предназначена не ему.

– Не за что, Доррин, – говорит Брид, поднимая кружку. – Долго ты собираешься здесь пробыть?

– В Дью? Пока не уразумею, кто я таков.

– Как это жестоко! – с неожиданной яростью восклицает Кадара. – Лортрен... стерва она! Ей прекрасно известно, как честен Доррин! Могут пройти годы... – на глаза рыжеволосой воительницы наворачиваются слезы, но она даже не пытается их утереть.

– Я уверен, что именно это она и имела в виду, – сухо роняет Доррин, отламывает хлеба и зачерпывает ложку щедро проперченного соуса. – Ладно, хватит о грустном. Давайте насладимся едой.

Брид протягивает тарелку Кадаре, но та, утирая слезы, только качает головой.

– Вот тебе еще пиво, солдат, – служанка заново наполняет кружку Брида.

Доррин, моргая, проглатывает еще ложку. В глазах у него слезы, но он уверяет себя, что это исключительно от дыма. Неожиданно для себя Доррин зевает.

– Устал, – поясняет он извиняющимся тоном.

– Работа в кузнице так выматывает?

– Я ведь еще и целительствую помаленьку, в основном – с животными, а по ночам, бывает, сижу над чертежами.

– Чертежами?

– Это вроде рисунков. Иногда, прежде чем делать модель, лучше изобразить узел или деталь на бумаге. А потом я вырезаю модели из дерева, даже приводы.

– Приводы?

– Без них нельзя передавать энергию. Я читал об этом в старых книгах из отцовской библиотеки. Машина должна не просто вертеться или еще как-то двигаться, а работать. Для этого необходимо передавать энергию... Например, как с водяного колеса или ветряка.

– Но ведь у нас на Отшельничьем есть водяные колеса!

– И приводы есть, это не новинка. Я хочу построить паровой двигатель.

– Доррин... – Кадара умолкает, покачивая головой. Что тут скажешь!..

Доррин снова зевает и поднимается:

– Боюсь, мне пора идти. Спасибо за прекрасный вечер. Рад был повидаться с вами. Вы пока побудете в городе или вас куда посылают?

– Завтра будет ясно, – отвечает Брид. – Если под Клетом или Сидой объявятся разбойники, в погоню пошлют наш отряд. Нынче наша очередь.

Доррин выходит наружу, под висящий над дверями «Рыжего Льва» закопченный фонарь. Ветер студит его лицо. Под холодно поблескивающими звездами он бредет в конюшню, где, устроившись на охапке сена, мирно посапывает Ваос.

XL

– Передай-ка мне кашу, – ворчливо говорит Яррл.

– Каша вкусная, особенно с перцем, – замечает Петра, поставив перед отцом миску.

– С перцем? С каких это пор мы стали покупать пряности? И на какие деньги, Рейса?

– Перец наш, с грядки. Он ранний и зеленый, но вкус придает.

– Так это твоих рук дело, парень?

– Я малость поспособствовал, – признается Доррин.

– Он хороший целитель, – говорит Петра. – Без него мы потеряли бы всех поросят. Да и коза...

– Вот за козу я все еще беспокоюсь, – нахмурясь, говорит Доррин.

– Неплохие результаты для парня, который по большей части стоит у горна, – по обыкновению ворчливо произносит Яррл. – Да еще невесть сколько времени тратит на свои игрушки.

– Они славные, – говорит Петра. – Необычные и забавные.