Инженеръ Мэнни

Мэнни посмотрѣлъ на него съ большимъ вниманіемъ. Впечатлѣніе получилось благопріятное: ясные лучистые глаза, открытое лицо, лобъ мыслителя, стройная и сильная фигура… Мэнни пожалъ плечами и про себя, вполголоса — тюрьма развила въ немъ такую привычку — произнесъ:

— Впрочемъ, Ксарма, великій ученый, тоже былъ соціалистомъ.

Потомъ, замѣтивъ свою невольную откровенность, онъ засмѣялся и сказалъ:

— Въ сущности, это не касается меня. Я хотѣлъ, если это возможно, узнать отъ васъ, какими путями вы собрали весь матеріалъ своихъ разоблаченій.

Нэтти сжато разсказалъ о разныхъ связяхъ, которыми онъ воспользовался, о тѣхъ пріемахъ, иногда рискованныхъ и не вполнѣ легальныхъ, которые онъ примѣнялъ, чтобы достать документы, о содѣйствіи рабочихъ и ихъ организацій. Мэнни слушалъ съ интересомъ, разспрашивалъ подробности. Нѣсколько разъ Нэтти приходилось затрогивать важные техническіе вопросы. Мэнни съ удивленіемъ убѣждался въ огромныхъ спеціальныхъ знаніяхъ своего молодого собесѣдника. Особенно его поражало глубокое, отчетливое пониманіе руководящихъ идей всѣхъ основныхъ плановъ системы работъ. Мало-по-малу разговоръ цѣликомъ перешелъ на эту почву.

Нэтти съ большой смѣлостью предложилъ рядъ крупныхъ измѣненій въ опубликованныхъ раньше проектахъ. Мэнни принужденъ былъ констатировать, что нѣкоторыя изъ этихъ измѣненій уже были внесены имъ въ послѣдующей разработкѣ плановъ, и что остальныя заслуживаютъ, во всякомъ случаѣ, обсужденія. Глаза Мэнни сіяли; онъ съ трудомъ скрывалъ свою радость: онъ нашелъ больше, чѣмъ искалъ.

Возвращаясь къ прежнему сюжету разговора, онъ спросилъ:

— У васъ есть, вѣроятно, еще матеріалы, кромѣ тѣхъ, которые вошли въ вашу книгу?

— Да, — отвѣчалъ Нэтти, — и очень много: все то, что давало подозрѣнія и вѣроятности, но не представлялось вполнѣ доказательнымъ. Если вы желаете, я предоставлю все это въ ваше распоряженіе.

— Очень хорошо, — сказалъ Мэнни. — А вы согласитесь взять на себя ревизію всѣхъ дѣлъ Центральнаго Управленія, подъ моимъ непосредственнымъ руководствомъ?

Такъ началась офиціальная карьера Нэтти.

Работа была колоссальная: приходилось разбираться за двѣнадцать лѣтъ, допрашивать сотни свидѣтелей, вести борьбу противъ хитрыхъ и опытныхъ дѣльцовъ. Но задача облегчалась энергичной поддержкой со стороны низшихъ служащихъ: сочувствіе ихъ Нэтти быстро завоевалъ непреклоннымъ противодѣйствіемъ всякимъ попыткамъ свалить вину на стрѣлочника. Благодаря этимъ союзникамъ, дѣло шло сравнительно быстро. Время-отъ-времени Нэтти являлся къ Мэнни съ отчетомъ. Въ большой тюремной камерѣ, съ нѣсколькими столами и полками, съ массою книгъ и бумагъ на нихъ, происходило короткое совѣщаніе. Два человѣка понимали другъ-друга съ полуслова. Въ нѣсколько минутъ подводились итоги, принимались отвѣтственныя рѣшенія.

Разъ Нэтти пришлось дѣлать подробный докладъ о «рабочей политикѣ» Центральнаго Управленія: о способахъ расхищенія заработной платы, о тайныхъ циркулярахъ, которые предписывали директорамъ на мѣстахъ, въ виду усиленія союзовъ, «усилить строгость, чтобы вызвать ихъ на открытыя выступленія, дающія законный поводъ къ рѣшительнымъ мѣрамъ».

Когда Нэтти говорилъ объ этомъ, онъ весь какъ-то измѣнился отъ глубокаго сдерживаемаго негодованія: голосъ его звучалъ глухо, выраженіе лица стало суровымъ, глаза потемнѣли, между бровей появилась рѣзкая складка. Посторонняго зрителя поразило бы въ тотъ моментъ его сходство съ Мэнни. Когда Нэтти кончилъ, Мэнни, ходившій изъ угла въ уголъ, вдругъ сказалъ:

— Странно! Вы мнѣ очень сильно кого-то напоминаете. Но кого? Можетъ быть, я встрѣчалъ вашихъ родителей?

Нэтти удивленно взглянулъ на него.

— Не думаю… Впрочемъ, своего отца я и самъ не знаю: мнѣ никогда не хотѣли назвать его. Это былъ какой-то богатый человѣкъ съ высокимъ положеніемъ; онъ бросилъ мою мать, даже не подозрѣвая обо мнѣ. А она — простая работница изъ Ливіи; зовутъ ее Нэлла.

— Нэлла!..

Это имя, какъ стонъ, вырвалось у Мэнни. Онъ поблѣднѣлъ и прислонился къ стѣнѣ. Нэтти быстро спросилъ:

— Вы ее знаете?

— Я — вашъ отецъ, Нэтти!

— Отецъ?!

Въ этомъ словѣ было только холодное изумленіе. Лицо молодого человѣка вновь стало суровымъ. Мэнни судорожно прижалъ руки къ груди. Съ минуту продолжалось молчаніе.

— Отецъ…

На этотъ разъ въ голосѣ слышалась задумчивость, усиліе понять что-то. Выраженіе Нэтти стало мягче, спокойнѣе.

— Я не знаю, что думать объ этомъ. Я спрошу у моей матери, — медленно произнесъ онъ.

— Я не знаю, что скажетъ вамъ Нэлла. Но вотъ что я могу сказать вамъ. Когда мы съ ней разставались, не было ни одного слова упрека съ ея стороны. И когда я былъ осужденъ, то раздался одинъ голосъ протеста, — это былъ ея голосъ, Нэтти.

Взглядъ Нэтти сразу прояснился.

— Это правда. Я былъ тамъ.

Вновь минута задумчивости. Потомъ молодой человѣкъ поднялъ голову и сдѣлалъ шагъ по направленію къ Мэнни.

— Я знаю, что скажетъ мама.

Онъ протянулъ руку Мэнни, и уже сдержанной лаской прозвучало еще разъ повторенное слово:

— Отецъ!

Часть III.

1. Двѣ логики.