Инженер. Повелитель гномов

– Старший из присутствующих здесь воинов – ко мне! Старейшинам собрать своих гномов и отходить к обменному проходу. Эрикбарт, оставайся с сыновьями рядом со мной.

Не успел король закончить последнюю фразу, а толпа уже пришла в движение, забурлила и начала рассыпаться в разные стороны. К королю пробивались дружинники, причем во время своего движения они не стеснялись отвешивать тумаки и подзатыльники стоявшим на их пути рудокопам. Раздались зычные крики старейшин, и вот уже первая артель с присущей гномам обстоятельностью, прихватив свои инструменты, побежала со всех ног через площадь.

Запыхавшийся воин, очень маленького роста, с весьма куцей бороденкой, подбежал к королю, присел на одно колено и бодро отрапортовал:

– Государь! Десятник Фестбарт пришел на ваш зов!

Осипов поморщился, словно от зубной боли. Ему настолько не понравилось архаичное и высокопарное обращение воина, что, не раздумывая ни секунды, он мгновенно выпалил:

– С этого момента при подходе к государю необходимо обращаться к нему следующим образом: «Такой-то и такой-то по вашему приказу прибыл». Понятно?

– Да, Государь! – ответил десятник и громко рыгнул, обдав короля свежим запахом пивного перегара. Помахав перед лицом рукой, Николай недовольно поморщился, прислушался к грохоту боя и заинтересованно спросил:

– Как вы здесь оказались?

– Государь, нас прислал воевода… – бодро начал доклад Фестбарт и неожиданно замолчал. От Осипова не укрылось замешательство низкорослого воина, и он, грозно сдвинув брови, резко взмахнул рукой с зажатым в ней чеканом:

– Говори как есть. Что произошло после того, как добили гранитного голема?

Десятник почесал нос, обреченно посмотрел по сторонам, печально вздохнул и начал рассказывать:

– Государь. Сразу после того, как закончились все многочисленные покушения на вас, почтенный маг начал сильно распоряжаться. Первым делом он послал гномов в замок, но ворота оказались заперты, а из бойниц начали стрелять из лука и кидать копья. Слава Владыке, никого не убили. Потом вас быстро отнесли сюда, и воевода послал три десятка на стену. А потом мы побежали к арсеналу, но по дороге нас перехватили женщины, возвращающиеся из грибных пещер, и после этого сотня Дуланбарта помчалась к Западным воротам. Пещерников тоже туда погнали. А воевода приказал нам немедленно идти к Вашему Величеству в качестве стражи. А потом женщины пошли туда…

Вроде десятник рассказывал все обстоятельно и подробно. Но Николай никак не мог представить целостную картину происходящего. У него перед глазами мельтешили беспорядочно бегающие туда-сюда воины вперемежку с женщинами и пещерниками. Под конец речи Фестбарта Осипов отчетливо видел лишь работниц грибных ферм с баграми наперевес, бегущих за медведями, и отчаянно улепетывающую от них дружину во главе с Шипулиным.

– Погоди, – взмахом руки Осипов прервал доклад младшего командира своей дружины. – Не так быстро. Почему Шип… то есть почтенный Нортбарт послал ко мне именно твой десяток? И почему сразу не оставил здесь стражу?

Фестбарт стал как будто еще ниже ростом. Ему явно ничего не хотелось говорить, но под испепеляющим взглядом короля он все же пересилил себя и тихо ответил:

– Государь. Просто мы сильно отстали от остальной дружины, и когда прибежали к толпе женщин, то находившийся там обозник показал нам рубиновое кольцо воеводы и передал его приказ. А почему сразу стражу не оставил – не знаю. Воевода мне ничего об этом не сказал.

Осипов широко улыбнулся, а потом нахмурился. Это что же получается? Шипулин прислал в качестве личной охраны Его Величества самый паршивый десяток дружины? Это как понимать? Недоуменно хмыкнув, Николай решил самолично выяснить этот животрепещущий вопрос у почтенного воеводы. Естественно, когда тот соизволит наконец-то предстать перед очами обожаемого сюзерена.

– Отлично, – многообещающе проронил Николай и без интереса, просто по инерции задал уточняющий вопрос: – А зачем сотня Дуланбарта к Западным воротам пошла?

– Так там дружина Фридхарда стала. Стражу пленила, башни заняла, народ из ближайших домов повыгоняла. А наипочтеннейшего Балбарта с семейством так вовсе избили до полусмерти. Он как раз заканчивал напылять рубиновое плетение, когда в его дом воины Фридхарда ворвались. Там знатная драка произошла. Крепко, говорят, бились.

У Осипова в который раз за день сперло дыхание, и от недостатка кислорода в крови он долго не мог вспомнить, кто такой этот Фридхард и каким образом он оказался в Рудном. А вспомнив, переполнился такой страшной яростью, что у него покраснели глаза и вздулись вены на висках.

– С этого момента повелеваю именовать Фридхарда исключительно с приставкой «гнусный мятежник и бывший Хозяин Замка», – немного отойдя от приступа гнева, медленно проговорил Осипов, обводя взглядом присутствующих. – То же относится и к его так называемым воинам.