Инженер слишком любил цифры

Размышления Марея были прерваны. Его позвали: Монжо как будто приходил в себя. Марей побежал по коридорам и только по дороге заметил, что забыл надеть галстук. Монжо выглядел не таким мертвенно-бледным. Дастье, молодой хирург, кончал перевязку.

– Он слышит, – сказал хирург. – Попытайтесь, только недолго.

И Марей начал что-то путано говорить, он уже не знал, с чего начать. Монжо повернул голову. Глаза у него были мутные, рассеянные, и все-таки они следили за движениями комиссара.

– Монжо, – прошептал Марей, – я был там… когда в вас стреляли… в саду… Вы меня слышите?

Монжо опустил веки.

– Хорошо… Я следил за вами… Как зовут того, кто покушался на вас?… Назовите только имя, и на сегодня будет довольно.

Дастье и обе санитарки подошли ближе. Раненый пытливо вглядывался в лица, со всех сторон склонившиеся над кроватью, словно с огромным трудом пытался отделить образы, возникшие перед ним наяву, от тех, что осаждали его во сне.

– Только имя, – повторил Марей.

Монжо мотнул головой справа налево.

– Он отказывается, – шепнула санитарка.

– Скорее всего, просто не знает, – сказал Дастье.

– Имя? – жестко произнес Марей.

Дастье взял руку Монжо, щупая пульс, и Монжо ответил ему неким подобием улыбки. Марей еще ниже склонился над ним.

– Послушай, Монжо… Ты ведь знал его?… Закрой глаза, если ты его знал… То, что я от тебя требую, совсем нетрудно… Ты не мог его не знать. Так что закрой глаза, и все.

Глаза Монжо оставались широко открытыми.

– Нечего рассказывать мне сказки, – проворчал Марей. – Он-то тебя отлично знал.

Монжо закрыл глаза.

– Он тебя знал, а ты его нет?

И тогда без всякого выражения, голосом странным, похожим на рыдание, Монжо произнес:

– Нет.

Гримаса боли скривила его рот.

– Оставьте его, – приказал Дастье. – Он уже обессилел.

Он подтолкнул комиссара к выходу. Марей тотчас же стал звонить Люилье.

– Все в порядке, – говорил он возбужденно, – он скоро сознается. Он уже ответил.

– Он знает убийцу?

– Уверяет, будто не знает, но это ложь. Я не мог его долго допрашивать, он еще очень слаб. Но сегодня вечером я за него возьмусь. Не забудьте побеседовать с хирургом. Его зовут Дастье. Парень умный, готов помочь нам… Что слышно у Табара?

– Ничего.

– Я вас предупреждал, – заявил Марей и повесил трубку.

С этого момента между раненым и полицейским начался опасный поединок. Марей был терпелив. Монжо чувствовал, что на его стороне санитарки и хирург. Дастье не отказывался помогать Марею, но, как только видел, что силы Монжо на исходе, тут же вмешивался, выпроваживал Марея из палаты, и упрямый комиссар шел в коридор, курил сигареты одну за другой, потом снова возвращался.

– Послушай-ка, мой дорогой Монжо. Не притворяйся, что спишь. Этот номер не пройдет. Ты видел того человека вот так, как я тебя сейчас вижу… Опиши его.

И Монжо, вздыхая и морщась от боли, словно в нерешительности отрывисто отвечал:

– Небольшого роста… в плаще.

– Какого цвета?

– Черного.

– С поясом?

– С поясом…

– В шляпе?

– Да.

– В фетровой?

– Да.

– Надвинутой на глаза?

– Да.

– Он был с усами, с бородой?

– Нет… Бритый…

Марей сжимал кулаки. Он догадывался, что Монжо лжет, болтает просто так, все что ему в голову взбредет. К тому же шофер сам себе противоречил, один день говорил одно, другой день – другое, а когда Марей повышал голос, так жалобно смотрел на санитарку, всегда сопровождавшую комиссара, что та тут же прекращала допрос.

– Как вы не понимаете, что это негодяй, – возмущался Марей.

– Может быть. Но здесь он имеет право на снисхождение.

И Монжо, здоровье которого теперь восстанавливалось прямо на глазах, упорно разыгрывал из себя тяжелобольного, а если Марей становился слишком настойчив, вдруг начинал стонать.

– Хорошо, – говорил Марей. – Отдохни. Через четверть часа я вернусь.

И вскоре действительно возвращался, с улыбкой потирая руки.

– Ну как? Теперь лучше?… Давай поговорим.

Все начиналось сызнова: приметы незнакомца, его походка, говор… Монжо, в конце концов, невольно вступал в игру.

– Где он тебя ждал?

– Перед дверью.

– Почему вдруг такое позднее свидание, в десять часов вечера?

– Днем он был занят.

– Откуда ему стало известно, что ты обедаешь «У Жюля»?

– Не знаю.

– Он звонил тебе впервые?

– Да.

– Чего он хотел?

– Нанять меня в шоферы.

– Почему ты его впустил?

– Нельзя же было разговаривать на улице.

– Ладно. Что вы друг другу сказали?

– Ничего. Он вынул револьвер.

– Вот так сразу?

– Да.

– Неправда. Я видел с улицы, как ты размахивал руками.

– Я хотел помешать ему выстрелить. Обещал ему деньги… Пытался выиграть время… А потом он подошел и выстрелил мне прямо в грудь. Клянусь вам, что это правда.

Марей шел к телефону и повторял Люилье ответы Монжо.

– Он лжет! – кричал Люилье. – Послушайте, Марей, надеюсь, вы не дадите обвести себя вокруг пальца…

– Хотел бы я видеть вас на своем месте!

Совсем отчаявшись, Марей пытался вместе с Фредом подвести итоги.