Инженер страны Советов

В назначенный день, выпросив у Николая машину с водителем, я с самого утра был на аэродроме. Ещё и поинтересовался у одного из инструкторов аэроклуба, что это за фанера, на которой собрался прилететь Чкалов.

– Фанера? – инструктор хохотнул, – самолёт это так называется, "Фанера-2" или ещё ЛК-1 по другому. Машинка интересная. Сам я на такой не летал. У него кабина находится в зализах крыла и фюзеляжа. К нам они редко залетают. Только если оказия какая или погода заставляет. А так почту и пассажиров в Магнитку доставляют.

Само известие о прилёте Чкалова вызвало небывалый ажиотаж. Начальник аэроклуба хотел даже устроить торжественную встречу и митинг (ну любят в это время подобные мероприятия) и мне стоило больших трудов уговорить его этого не делать. Пришлось под большим секретом рассказать о проблемах со здоровьем у известного на весь мир лётчика. Проняло. Будучи сам пилотом, аэроклубовский руководитель прекрасно понимал, что такое остаться без неба.

Около десяти часов утра на расчищенную взлётную полосу совершил посадку самолёт немного странной конструкции. Я такой видел когда-то в юности в старом советском фильме "Семеро смелых". Высадив одинокого пассажира, одетого в тёплый лётный комбинезон и с чемоданом в руках, самолёт развернулся и после небольшого разбега взмыл в небо, взяв курс в сторону Магнитогорска. Я вышел навстречу Чкалову.

– Здравствуйте, Валерий Павлович! – такое обращение заставило Чкалова слегка поморщиться, – Я Михаил Шершнёв. Рад что вы прислушались к моим предупреждениям.

– Слушай, Миш, давай на ты. Не люблю я эти политесы[20], – Чкалов протянул мне свою руку, которую я крепко пожал.

– Ты там что-то про небо писал, – продолжил нетерпеливо Чкалов, – как я понял, ты имел ввиду, что я летать смогу?

– Сможешь, – уверено ответил я, – пошли, покажу кое-что.

Мы прошли к ангару, в котором стоял наш вертолёт. Семён нашёлся рядом с аппаратом. Он вообще готов был дневать и ночевать здесь. Заболел парень небом и полётами. И больше всего ему нравилось летать именно на вертолёте. Он, естественно, издали увидел героя-лётчика, но подойти постеснялся.

– Вот, Валерий Павлович, знакомься. Это будущий сталинский сокол и уже сейчас настоящий лётчик-снайпер Семён Безумнов. Мой родственник. Из пулемётов, установленных на этом аппарате, – я похлопал ладонью по фанерному борту кабины вертолёта, – стреляет даже лучше меня. Ну а это, – я кивнул на винтокрылую машину, – вертолёт Шер-1 моей конструкции. Вот он и вернёт тебе небо. Тебе же врачи запретили летать на самолётах, а это ни разу не самолёт. Правда подучиться придётся. Машина довольно своенравная. А ещё завтра съездим к одному человеку и, возможно, удастся тебя избавить от болячек. Ты вообще на сколько прилетел?

– Дома сказал, что на пару недель, но возможно задержусь, – ответил Чкалов не глядя на меня. Всё его внимание было приковано к стоящему в ангаре вертолёту. Он обошёл его по кругу, потрогал поворотный винт, похлопал ладонью по фанерному борту с нарисованной на нём красной звездой. Наконец, остановившись прямо напротив носовой части, спросил, – А он вообще летает? Похож на ЦАГИ 1-ЭА, который испытывали в 32ом году. Там даже конструкторов наградили, но в серию так и не запустили.

– Летает, Валер, – я встал рядом с Чкаловым, – двигатель, конечно, слабоват, но и этого хватает. Через пару дней сам убедишься, а пока поехали, там нас моя супруга заждалась уже.

Все поползновения Чкалова отвезти его в гостиницу я категорически отверг. Дом у нас, слава богу, большой и свободного места много. Тем более что Николай перебрался в служебную квартиру прямо напротив своей работы, а Фёдор поселился в тёплой пристройке с отдельным входом. Вечером за чаем (намёк Чкалова на что-нибудь покрепче я проигнорировал), когда у Татьяны окончательно прошёл шок от созерцания в своём доме легендарной личности, состоялся откровенный разговор.

– Ты понимаешь, – Чкалов аж вскочил со стула и заходил по комнате, – я же ещё до полётов нашёл тот самый склад. И столбы те самые с проводами тоже нашёл. И самолёт выпустили с тем числом дефектов, что ты указал. Всё, абсолютно всё, совпало до мелочей. Я же чуть с ума не сошёл, – Валерий схватил со стола стакан с остывшим чаем и залпом выпил, – а когда пошёл на второй круг, то решил отвернуть в другую сторону. И двигатель обрезало за полтора километра до полосы, но сумел спланировать на самый её край. Там и скапотировал. Машина в хлам, а меня в больницу без сознания. Я же, когда в себя пришёл, в первую минуту не поверил, что живой. И ведь особо то и не поломался, но сотрясение мозга получил. За это и списали. Хотел было податься на Волгу, да записаться качегаром на какой-нибуть пароход, а тут твоя телеграмма. Ты мне вот что скажи, – Чкалов остановился напротив меня и внимательно посмотрел мне в глаза, – откуда ты мог знать о том, что ещё не произошло? Ты что, предсказатель?