Инженер страны Советов

– Так вот кто рассылает всякую ерунду и не дает работать? Не много ли на себя берешь? – Он откровенно хамил. – Молод еще опытным товарищам указывать, что им делать. Молодой и зеленый. Вот когда созреешь и покраснеешь, тогда и будешь голос подавать. А тут, как видишь, все красные собрались. – И сам же рассмеялся своей грубой шутке.

Собравшиеся, однако, его не поддержали. Всем было понятно, что просто так с улицы никого на мероприятие такого уровня не пригласят. Я же откровенный наезд со стороны Кагановича просто проигнорировал. Видал я хамов и покруче него.

В этот самый момент в зал вошел Сталин, а следом за ним проскользнул и Лазарь Каганович.

– Здравствуйте, товарищи, – Сталин поприветствовал собравшихся и, совершенно неожиданно для всех: – Добрый день, Михаил Андреевич, – приветливо кивнул мне, явно выделив среди собравшихся.

Взгляды буквально прожигали меня. Чьи-то заинтересованные, чьи-то откровенно неприязненные. Первым слово взял Михаил Иванович Калинин, председатель Президиума Верховного Совета СССР и номинальный глава государства.

– Товарищи! Поступило заявление от Председателя Совета Народных Комиссаров СССР Молотова Вячеслава Михайловича с просьбой освободить его от должности председателя в связи с большим объемом работы в должности народного комиссара иностранных дел. Предлагаю проголосовать за принятие данного заявления.

Естественно, все были за, а старичок с внешностью доброго доктора Айболита продолжил:

– На освободившуюся должность Председателя Совета Народных Комиссаров СССР предлагается избрать секретаря ЦК ВКП(б) товарища Сталина Иосифа Виссарионовича. Кто за? Принято единогласно. Поздравляю вас, товарищ Сталин, с избранием[42].

Калинин, дождавшись, когда стихнут аплодисменты, продолжил:

– Сейчас о приятном. Указом Президиума Верховного Совета СССР за большие заслуги в укреплении обороноспособности страны, а также за создание и испытание новейших образцов техники товарищ Шершнев Михаил Андреевич награждается орденом Трудового Красного Знамени.

Калинин под чуть менее громкие аплодисменты прикрепил мне на груди орден и вручил орденскую книжку, коробочку и почетную грамоту.

Далее слово взял Сталин и довольно долго говорил о необходимости ускорить процесс перевооружения армии, авиации и флота, о мобилизации промышленности на выполнение этих задач и о личной ответственности всех собравшихся за выполнение поставленных задач.

Затем слово совершенно неожиданно было дано мне.

– В начале своего доклада я хочу поблагодарить за высокую оценку моей работы. А работа «Бюро», которое я возглавляю, действительно важна и жизненно необходима. В нашем коллективе был проведен анализ развития техники на ближайшие годы и выработан ряд рекомендаций по снятию с производства морально устаревших образцов и созданию новых. Это касается как авиационной техники, так и автомобильной и бронетехники.

И если со стороны автобронетанкового управления у нас полное взаимопонимание и конструктивная работа, то со стороны Наркомата авиационной промышленности имеет место явный саботаж предписаний «Бюро перспективных разработок» о прекращении выпуска некоторых видов авиатехники и временном переводе предприятий наркомата на осуществление ремонта и модернизации уже имеющегося парка самолетов.

Я говорил довольно долго. Кроме перечисления фактов игнорирования наших предписаний я в общих чертах рассказал о ведущихся под общим руководством «Бюро» работах по новым образцам самолетов, танков, бронетранспортеров, грузовых автомобилей различного назначения, по стрелковому вооружению.

– И когда, товарищ Шершнев, Красная Армия получит это все? – задал вопрос нарком обороны Ворошилов, когда я закончил.

Я не успел ответить, как вмешался Сталин.

– Армия получит новую современную технику тогда, когда все будут работать с полной отдачей, – резко сказал он. – Пока же мы видим, что некоторые товарищи, занимающие ответственные посты, просто не хотят работать. Либо не умеют. Вы, товарищ Каганович, получали из «Бюро перспективных разработок» предписание о прекращении выпуска устаревших моделей самолетов?

Каганович, красный как рак, подскочил с места:

– В полученном предписании не были указаны сроки прекращения работ.

– Это так, товарищ Шершнев? – Сталин обратился ко мне.

– В предписании, отправленном в Наркомат авиационной промышленности, было указано, что сразу по получении его с ним следует незамедлительно ознакомить директоров авиазаводов и издать соответствующее распоряжение по наркомату о прекращении выпуска и переводе заводов на работы по ремонту и модернизации имеющейся авиатехники.

Предписание было направлено товарищу Кагановичу фельдъегерской почтой больше месяца назад. До большинства директоров заводов его содержание доведено не было, а те, которые о нем по своим каналам все же узнали, получили из наркомата устное указание, цитирую, «не обращать внимания на чьи-то бредни и продолжать работать в прежнем режиме». – Я говорил это глядя прямо в глаза стоящему напротив Кагановичу-старшему, которого, казалось, сейчас удар хватит.