Иоанн Креститель-Человек "пустыни"

“Исаак, познакомься, это Иоанн, сын покойного Захария”. — “Иуваль, ты не обманываешь меня?” — “Ну, как я могу”. — “Слушай, Иуваль, громко об этом не говори, а то нас могут забросать камнями”. — “За что?” — “За Иоанна. Ибо все знают, что он, в общем, я дальше говорить не буду, и вам лучше уйти, пока вас не узнали”. — “Иоанн, уйдем отсюда”. — “Отец, давай побудем еще немного”. — “Нет-нет, идем”. Они вышли из синагоги. “Отец, но я ведь ничего плохого не сделал”. — “Еще сделаешь, и это кому-то не будет нравиться. Давай лучше будем идти молча”. — “А ты покажешь мне сегодня твою гроб­ницу?” — “О, спасибо тебе, что ты напомнил мне об этом, идем”.

Местность была скалистая, взбираться к гробнице было трудно, но они потихоньку поднимались все выше и выше. “Все, отец, я вспомнил”. — “Что, что ты вспом­нил?” — “Ну ту женщину, что видел в Иерусалиме. Это же была моя тетя Мария”. — “Иоанн, ты ошибся, ведь они живут в Назарете”. — “Отец, и все же это была Она”. — Ну, если это была Она, значит Она жива и здорова. А вот и гробница моя. Нравится она тебе?” — “Отец, о чем ты говоришь?” — “Хорошо, давай немного отдохнем здесь и вернемся к Иске, я уже проголодался”.

РИМ. “Даврий, члены сената единогласно реши­ли, что ты с сегодняшнего дня будешь являться следо­вателем при собрании. Ты очень умный и, на наш взгляд, достоин этого места. Думаем, уважаемый Дав­рий, что ты полностью согласен с нами. Работа ждет тебя очень трудная. От тебя будет зависеть многое, ибо сенат доверяет тебе судьбы человеческие”.

“Сколько бедных и невинных людей вы уже уби­ли, а сейчас просите меня быть справедливым? Что ж, по отношению к бедным я буду справедливым, но к вам я буду всегда беспощаден, ибо на вас столько кро­ви невинной, ее бы хватило, чтобы утопить в ней всех вас”, — думал Даврий.

“Уважаемые, я согласен и думаю, что если вы меня считаете справедливым, то я таковым и останусь и даже к тем, кто меня не считает таковым”. Несколько чело­век невольно улыбнулись. “Все, ты можешь быть сво­боден и, когда мы сочтем нужным, мы призовем тебя, а пока можешь радоваться тому, что тебя избрали на это святое место. И смотри, не подведи нас”. — “Не подведу. До свидания”.

Даврий вышел из палаты. “Ну что ж, канальи, ра­дуйтесь и вы тому, что я есть и буду являться главным следователем над вами. Он шел улицами Рима, везде было многолюдно. “Нужно удалиться от суеты, думаю, что река Тибр не будет против того, что я посещу ее”. Подойдя к реке, он присел. “Как все-таки прекрасно жить, видеть все это. Мне кажется, что со всем види­мым можно говорить и в этом общении находить свою духовную радость. Я выражаю огромную благодар­ность Ромулу за то, что он избрал эти прекрасные места и обосновал здесь этот город.

“Уважаемый господин, можно присесть рядом с вами?” Даврий поднял голову, пред ним стоял нищий старик. “Конечно, можно, присаживайтесь”. — “Господин, из­вините меня, я вижу, что вы не простой человек”. — “А разве это видно?” — “По одежде, да”. — “Старик, я человек, а эту одежду можно и снять и облачиться в другую, но все равно я останусь человеком”. — “Вижу, ты молодец, хоть и молод, но умен. Как тебя звать?” — “Даврий”. — “А вас, уважаемый?” — “Меня точно так, как и Цезаря звали, Юлий. Даврий, тебе нравится это место?” — “Да, я часто здесь бываю и каждый раз не могу налюбоваться этой красотой”. — “А я прихожу к этой красоте, чтобы поплакать”. — “А почему попла­кать?” — “Двенадцать лет назад здесь утонула моя жена и двое сыновей. И вот я навещаю их здесь”. — “Юлий, но я вас здесь ни разу не видел”. — “Я прихожу ночью, чтобы меня и мои слезы не видел никто”. — “Знаешь, Юлий, идем ко мне. Я живу один, родители мои умерли, поживи у меня, ибо ты выглядишь очень жалко”. — “Даврий, ты не шутишь?” — “Нет, я не шучу, идем”. Они подошли к дому Даврия. “Я не пойду, я боюсь заходить в этот дворец, хотя когда-то и у меня такой был, но в нем сейчас живут другие люди”. — “А почему в нем живут другие?” — “Понимаешь, я был сотником при императоре и меня…” — “Так-так, идем, идем в дом”. Они вошли в дом Даврия. “Так, Юлий, сначала приведи себя в порядок, а я пока подыщу вам отцовскую одежду, эту же давай спалим. Приводите себя в поря­док не спеша, я же приготовлю что-нибудь поесть”.

“Господи, да что же он так долго”, — подумал Даврий. — “Даврий, вот и я”. Даврий от удивления открыл рот. “Мама моя, да ты же еще молод”. — “Мне сорок семь лет от роду”. — “Боже, Юлий, а я-то думал. Ну смотри, чтобы ты так всегда выглядел, и если хочешь, то живи у меня”. — “Спасибо тебе”. — “Юлий, благодарить будешь позже, а сейчас ешь и рассказывай о себе”. И Юлий начал свой рассказ, он говорил медленнее, Даврий слушал его внимательно.