Иоанн Павел II: Поляк на Святом престоле

Подумать только – миссия! Прежде французы создавали миссии в местах, где не слыхали о слове Божьем: на островах Полинезии или в джунглях Индокитая. А теперь новая христианизация понадобилась самой Франции.

Инициатива получила одобрение Пия XII, который, впрочем, скоро разочаровался в ней: вместо обращения рабочих в веру священники сами попадали в плен социализма, интеллектуально деградируя (на духовное развитие у них не оставалось ни сил, ни времени – все отнимала работа). В 1953 году семинарии «Миссии Франции» закрыли, но сама организация сохранилась.

Войтыла в священниках-рабочих увидел новых апостолов, несущих благую весть отчаявшимся людям, как это делал Адам Хмелёвский. Будущий понтифик так и назовет их в своей статье для «Тыгодника повшехного», которую опубликует по возвращении в Польшу. Миссионерство среди угнетенных и обездоленных – разве не этим занимался Христос? У Кароля и самого имелся за плечами аналогичный опыт – пусть не священника-рабочего, но хотя бы семинариста-рабочего.

Уже в Риме Войтыла регулярно вел службы в рабочем квартале Гарбателла, а еще сошелся с Марселем Ауленбруком, своим соседом по коллегии, который возглавлял бельгийское отделение «Рабоче-христианской молодежи» – организации, в какой-то мере предвосхитившей опыт священников-рабочих167. От этого человека Войтыла услышал слова, глубоко запавшие ему в душу: «Господь допустил, чтобы зло, именуемое коммунизмом, пало на вас… Почему? Быть может, оттого что мы на Западе просто не выдержали бы такого опыта. А вы выдержите». Фраза бельгийца так поразила его, что он процитировал ее даже в своей последней книге, изданной всего за два месяца до смерти168.

Послевоенная Европа жила в ощущении коммунистического натиска. Восточная ее часть уже оказалась в руках марксистов, западная готова была повторить тот же путь. В ноябре 1946 года коммунисты победили на парламентских выборах во Франции, обойдя даже христианских демократов, которым симпатизировали де Голль и американцы. Лидер ФКП Морис Торез занял пост вице-премьера. Казалось, коммунизация Франции не за горами. В Компартию вступили такие известные люди, как Мишель Фуко и Пабло Пикассо, близок к коммунистам был властитель дум молодежи Жан-Поль Сартр. В мае 1947 года премьер Поль Рамадье под давлением администрации США исключил коммунистов из правительства (получив взамен участие в «плане Маршалла»), но столкнулся с нарастающим рабочим движением, которое уже в ноябре вынудило его уйти в отставку.

В Италии ситуация выглядела не столь тревожной, но и там коммунисты, ведомые Пальмиро Тольятти, регулярно входили в Совет министров. Их бастионом являлись провинции Тоскана, Умбрия и Эмилия-Романья. Однако и в Италии май 1947 года оказался для коммунистов роковым: премьер Альчидо де Гаспери (лидер христианских демократов и большой друг Ватикана) удалил их из правительства. Запланированные на апрель 1948 года парламентские выборы обещали горячую схватку: коммунисты объединились с социалистами, а за хадеков усиленно агитировал Ватикан.

Марсель, Лурд, Париж, Брюссель, Гаага, Амстердам, Утрехт, Маастрихт, Арс – маршрут Войтылы и Старовейского летом 1947 года. Каждый пункт имел свою специфику, и каждый дал что-то новое, навеки запечатлевшись в памяти. Марсель, где очень скоро вспыхнут волнения рабочих, являлся полем деятельности священника-докера Жака Лева. Он и встретил поляков в робе – дескать, монашеская ряса больше никого не впечатляет. В Лурде они посетили грот Масабьель, где девяносто лет назад местной девочке явилась Богоматерь. Лурдский санктуарий имел особенное значение для обоих клириков – именно там жил Август Хлёнд в годы войны. Войтыле Лурд запал в сердце, туда он совершит последнее путешествие в жизни, прощаясь с земным миром.

В Париже Войтыла устремился опять-таки в рабочий район, чтобы встретиться с тамошним кюре Мишоно, написавшим книгу о деятельности приходского священника. Город был огромен, передвигаться по нему приходилось на метро, но Войтылу это только радовало – едешь себе и едешь, можно спокойно поразмыслить в дороге169. Польские гости встретили во французской столице товарищей по краковской семинарии – Анджея Дескура и Казимира Майданьского. Они долго беседовали на вокзале перед отъездом Войтылы и Старовейского в Брюссель. Кто мог представить тогда, глядя на четвертку славян в потертых сутанах, что перед ними стоят будущие епископ, кардинал и римский папа!