Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

Двадцать пятого ноября Иоанн Чешский покинул Авиньон с тем же церемониалом, с каким въехал в него. Оттуда он направился в Париж. Филипп VI следил за переговорами с подчеркнутым интересом. Чешский король подробно рассказал ему о достигнутых результатах. Оба короля решили реализовать свой план дальше; прежде всего Филипп написал письмо Людовику Баварскому, убеждая его прекратить распрю с папством и изъявить Иоанну XXII покорность. Что касается Италии, то Филипп намеревался оказать военную помощь Люксембургу, отправив ему в подкрепление отряд французских рыцарей под командованием коннетабля, графа Арманьяка, графа Форе и маршала Мирпуа.

В военной помощи Иоанн очень нуждался. Последние гонцы из Италии привезли ему две новости: одну хорошую, другую плохую. Его сыну Карлу 25 ноября при Борго-Сан-Феличе, на севере провинции Модена, удалось разбить феррарских союзников. На поле сражения Карла посвятили в рыцари. Однако особых плодов эта победа не принесла — у Карла было недостаточно сил, чтобы развить ее результаты. Эту новость затмила другая: Висконти взял Павию. К тому времени властителю Милана уже сдались Бергамо, а потом Комо; за ними последовали Верчелли и Новара. Таким образом, если подкрепления хотели успеть вовремя, им было нельзя медлить.

От Филиппа VI Иоанн Люксембург уехал 24 декабря 1332 года. Кроме коннетабля и графа Арманьяка он взял с собой в Ломбардию епископа Бовезийского Жана де Мариньи. Младший брат министра Филиппа Красивого в большей степени был солдатом, чем церковником. Для него Италия была лишь первым этапом более долгого путешествия, которое он совершал по поручению короля Франции и которое должно было закончиться в Каире. Филипп VI доверил ему не только доставить египетскому султану письменный вызов, потому что вместе с Иоанном Чешским собирался в крестовый поход, но и разведать пути для этой экспедиции, которая должна была начаться, как только позволит международная обстановка.

По мере того как Иоанн и его французские союзники приближались к Италии, его войско пополнялось рыцарями из Бургундии, Савойи и Дофине, которых привлекала перспектива выгодной и занимательной войны в Италии. Когда они достигли Ломбардии, их армия насчитывала восемьсот всадников.

От всех, так быстро завоеванных в 1331 г. городов у Иоанна оставалось всего шесть крупных. В конце января он со своими французскими и люксембургскими рыцарями добрался до Турина, а 26 февраля 1333 г. — до Пармы, сохранившей ему верность.

Иоанну пришла мысль завершить борьбу с ломбардской лигой по-рыцарски. Он предложил Аццо Висконти помериться силами в поединке. Любопытно, что всякий раз кто-то из соперников отказывался от подобного рода дуэли.

Не сумев закончить войну таким образом, Иоанн решил воспользоваться своим соглашением с Авиньоном. Он вступил в контакт с Бертраном дю Пуже, который руководил действиями папской армии в Болонье. Иоанн взял у него взаймы пятнадцать тысяч флоринов и взамен предоставил триста рыцарей под командованием графа д'Арманьяка. Жан д'Арманьяк немедленно двинулся на Феррару. Четырнадцатого апреля под стенами этого города он ввязался в ожесточенный бой. Французские и бургундские рыцари были вынуждены отступить с поля сражения, потеряв многих своих товарищей, в том числе и Жана д'Арманьяка. Сходное поражение потерпели 18 июня под Арджентой папские войска.

Теперь политическое положение Иоанна в Италии стало совсем безнадежным. Однако он еще сделал несколько попыток его выправить: сначала попытался отобрать у Аццо Висконти городок Пиццигеттоне близ Кремоны, потом пришел на помощь цитадели Павии, все еще державшейся. В тот период он проявил всю стойкость и героизм, какими славился. Петр Житавский пишет: «Никто не в состоянии перечислить всех чудесных деяний, которые Иоанн Чешский совершил в этих обстоятельствах». Но средств для победы уже не было. Все его предприятия, более или менее отчаянные, терпели неудачу. Моральный дух армии был низок. Граф вместе с теми из своих рыцарей, кто не погиб и не попал в плен, вернулся во Францию.

Зато в сердцах итальянцев победа лиги воспламенила отвагу и высокомерие. Петрарка выразил умонастроение соотечественников, назвав Иоанна и сопровождавших его французских рыцарей «варварами», а самого короля Чехии — «волком, поначалу прикрывавшимся овечьей шкурой». Однако негодование заставило поэта выйти за рамки реальности: в том же блистательном пассаже он предрек, что итальянские воины вскоре завоюют берега Луары и Гаронны.