Иоанна - женщина на папском престоле

— Неприлично так пялиться, Джоанна. — Темные глаза Ричилд неодобрительно посмотрели на нее.

Джоанна оторвала взгляд от Джеральда.

— Простите, миледи.

— Держи руки сложенными на коленях, а глаза опусти, как подобает скромной женщине, — поучала ее Ричилд. Джоанна последовала ее совету. — Хорошие манеры, — продолжила Ричилд, — куда важнее для леди, чем умение читать… Получив достойное воспитание, ты понимала бы это. — Она холодно посмотрела на Джоанну и вернулась к своему вышиванию.

Джоанна краем глаза следила за ней. Несомненно, Ричилд была прекрасна: бледна, стройна, с покатыми плечами, белокожая, с высоким лбом, обрамленным красивыми черными волосами. Из-за густых длинных ресниц ее карие глаза, казались почти черными, Джоанна вдруг остро позавидовала Ричилд, имевшей все, чего была лишена она сама.

— Ты должна помочь нам решить, — Гилза улыбнулась Джоанне, — какое платье мне надеть на свадебное торжество. — Она радостно засмеялась.

Гилзе исполнилось пятнадцать, и она была обручена с графом Хуго, аристократом из Нойстрана. Джеральд и Ричилд очень радовались этому взаимовыгодному союзу. До свадьбы оставалось около полугода.

— О, Гилза, у тебя так много прекрасных платьев! — Джоанну на самом деле поразил гардероб Гилзы. Имея такое количество платьев, их можно менять каждый день в течение двух недель. В Ингельхайме у девушки обычно было лишь одно платье из толстой грубой шерсти, и она старательно берегла его, поскольку оно должно было служить ей многие годы. — Уверена, граф Хуго будет восхищаться тобой, какое бы ты ни надела.

Гилза снова засмеялась. Добрая, но немного простоватая девушка всегда начинала нервно смеяться, когда упоминали имя ее жениха.

— Нет, нет, — возразила она, — ты так просто не отвертишься. Послушай. Мама думает, что мне следует надеть голубое, но я хочу желтое. Ну, скажи, как лучше.

Джоанна вздохнула. Она любила Гилзу, несмотря на ее болтливость и недалекий ум. Они спали в одной постели с тех пор, как Джеральд впервые привел усталую и напуганную Джоанну в их дом из дворца епископа. Гилза приняла Джоанну, была к ней добра, и Джоанна никогда не забывала об этом. Но Джоанне не очень хотелось беседовать с Гилзой, чьи интересы ограничивались нарядами, угощениями и мужчинами. Последние несколько недель она только и говорила о свадьбе, и всем это уже надоело.

Джоанна улыбнулась.

— Думаю, тебе лучше надеть голубое, оно очень подходит к твоим глазам.

— Голубое? Неужели? — Гилза помрачнела. — Но у желтого такие красивые кружева спереди!

— Ну, тогда желтое.

— Но все же голубое действительно подходит к моим глазам. Возможно, оно будет лучше. А как по твоему?

— Если ты промолвишь еще хоть слово о свадьбе, то я завою, — вставила девятилетняя Дуода, завидуя тому, что Гилзе в последние несколько недель уделяли столько внимания. — Кому какое дело, какого цвета на тебе платье!

— Дуода, такие слова недостойны леди. — Ричилд подняла глаза от вышивания.

— Прости! — Дуода взглянула на Гилзу. Но как только мать перестала на них смотреть, она показала сестре язык.

— Что касается тебя, Джоанна, — сказала Ричилд, — то не тебе давать советы. Гилза наденет то, что выберу я.

Джоанна покраснела и промолчала.

— Граф Хуго такой красавец, — заговорила Берта, одна из служанок. Краснощекая девушка не старше шестнадцати, она заменила месяц назад умершую от тифа служанку. — Он так великолепно смотрится на своем боевом коне в горностаевой мантии и перчатках. — Гилза удовлетворенно засмеялась. Ободренная Берта продолжила. — Судя по тому, как он смотрит на вас, госпожа, не важно, какое платье вы наденете. В брачную ночь он быстренько снимет его с вас!

Она расхохоталась, довольная своей шуткой. Гилза хмыкнула, остальные в повозке сидели тихо, глядя на Ричилд.

Ричилд отложила рукоделие, ее лицо вспыхнуло от гнева.

— Что ты сказала? — спросила она угрожающе спокойным тоном.

— Ох… ничего, миледи, — ответила Берта.

— О, мама, я уверена, она не имела в виду… — Беспомощно попыталась заступиться за Берту Гилза.

— Грубость и непристойность! Не допущу этого в моем присутствии!

— Простите, миледи, — произнесла пристыженная Берта, но продолжала слегка улыбаться, не веря, что Ричилд всерьез рассердилась.

— Вон! — Ричилд указала Берте на открытый задник повозки.

— Но, миледи! — взмолилась Берта, наконец-то поняв свою ошибку. — Я не хотела…

— Вон! — Речилд была настроена решительно. — В наказание за твое бесстыдство, будешь идти пешком, до конца.

Идти пешком до Сэн-Дэни было тяжелым наказанием. Берта жалобно взглянула на свои ноги, обутые в грубые пеньковые сандалии. Джоанне стало жаль ее. Шутка была, конечно, глупая и грубая, но девушка так молода, неопытна и, было очевидно, что она никого не хотела обидеть.

— И будешь читать вслух «Отче Наш» всю дорогу.

— Да, миледи, — покорилась Берта. Она вылезла из повозки, пристроилась сбоку и через минуту начала читать молитву. - Pater Noster qui es in caelis… — Она читала странно, нараспев, делая акценты не в тех местах. Джоанна не сомневалась: она не понимала того, что произносила.