Иоанна - женщина на папском престоле

В душе Джеральд сомневался, что раны заживут так быстро. Именно этого он и добивался, потому что слабо верил в невиновность Хунальда. А если даже раны заживут, то в следующий раз он хорошенько подумает, прежде чем воровать соседский скот. Конечно, суд жестокий, но других законов нет, а это лучше, чем ничего. В те смутные века на таких законах держалось правосудие. Если бы их не было, не известно какие дикие правила воцарились бы на земле, карая как слабых, так и сильных.

— Объявите следующее дело, Фрамберт.

— Элфрик обвиняет Фулрада в отказе выплатить ему законную кровную компенсацию.

Дело казалось вполне ясным. Сын Фулрада, Тенберт, шестнадцатилетний юноша, убил молодую женщину, одну из служанок Элфрика. Само преступление обсуждению не подлежало, вопрос состоял в цене компенсации. Закон по выплатам был прописан детально для каждого человека империи, в зависимости от его положения, собственности, возраста и пола.

— Она сама виновата, — сказал Тенберт, высокий, рыхлый рябой юноша с угрюмым выражением лица. — Она всего лишь крепостная, и не должна была так сопротивляться мне.

— Да он изнасиловал ее, — объяснил Элфрик. — Забрался в мой виноградник и стал приставать к ней. Она была хорошенькая и всего двенадцати зим от роду… еще ребенок, и не понимала, что делает. Она думала, что он хочет обидеть ее. Когда она отказалась подчиниться добровольно, Тенберт избил ее. — В толпе долго шептались, — Элфрик помолчал, дожидаясь тишины. — Она умерла на следующий день, в муках, призывая свою мать.

— У тебя нет повода для жалобы, — вступился за сына Фулрад. — Разве я не выплатил тебе компенсацию через неделю, пятьдесят золотых, немалая сумма! А девчонка-то — простая крестьянка!

— Девочка умерла и больше не сможет ухаживать за моим виноградником. А ее мать, одна из моих лучших ткачих, помешалась от горя и больше ни на что не годна. Требую справедливую компенсацию в сто золотых динариев.

— Какое нахальство! — Фулрад взмахнул руками. — Ваше сиятельство, того, что я дал Элфрику, хватит на покупку двадцати дойных коров, которые, как всем известно, гораздо ценнее, чем одна дохлая девка и ее мать вместе с ткацким станком!

Джеральд нахмурился. Торговля внушала ему отвращение. Девочка была почти того же возраста, что и его дочь Дуода. Мысль о том, что этот неприятный, мрачный парень пытался изнасиловать ее, казалась невероятной. Конечно, подобные истории случаются постоянно, любая бедная девушка, сохранившая невинность до четырнадцати лет, была либо везучей, либо уродливой, либо и то и другое. Джеральд не отличался наивностью, и знал закон жизни, но он не нравился ему.

На столе перед ним лежал огромный свод законов в кожаном переплете с золотой императорской печатью. В этой книге были записаны законы империи, а также поправки и дополнения к закону, изданному Карлом. Джеральд знал закон и не нуждался в книге. Однако он торжественно раскрыл книгу, чтобы убедиться. Это должно было произвести впечатление на тяжущихся, поскольку он вынесет решение, опираясь на авторитет книги.

— Салический закон по этому вопросу выражен очень ясно, — наконец произнес он. — Одна сотня золотых динариев — справедливая компенсация за слугу.

Фулрад громко выругался, Элфрик усмехнулся.

— Девушке было двенадцать лет, — продолжил Джеральд. — Следовательно, она достигла детородного возраста. По закону, цена ее крови должна возрасти до трех сотен золотых динариев.

— Что, судья сошел с ума? — закричал Фулрад.

— Эту сумму, — спокойно продолжал Джеральд, — нужно выплатить следующим образом: две сотни золотых Элфрику, законному хозяину девушки, и одну сотню ее семье.

— Одна сотня динариев ее семье? — удивился Элфрик. — Слугам? Я хозяин земли, и компенсация за девушку принадлежит мне по праву!

— Вы хотите разорить меня? — вмешался Фулрад, слишком поглощенный своими проблемами, чтобы насладиться горем врага. — Три сотни золотых, это же цена воина! Или за священника — Он грозно направился к столу, за которым сидел Джеральд. — Может быть, даже… — В его голосе слышалась угроза. — Может быть, даже за графа!

Толпа издала короткий тревожный крик, когда сторонники Фулрада, вооруженные мечами, двинулись к столу.

Люди Джеральда тоже выступили вперед, держа руки на рукоятках. Джеральд жестом остановил их.

— Именем короля! — прозвучал голос Джеральда. — По этому делу вынесено решение. — Его синие глаза пристально смотрели на Фулрада. — Объявите следующее дело, Фрамберт.

Фрамберт не ответил. Испугавшись, он спрятался под стол.

Несколько мгновений прошли в полной тишине, даже беспокойная, говорливая толпа смолкла.

Джеральд снова сел в кресло, всем своим видом демонстрируя уверенность в том, что делает. Но правая рука его небрежно коснулась рукоятки меча, а пальцы прошлись по холодной стали.

Выругавшись и развернувшись на пятках, Фулрад схватил Тенберта за руку и потащил к двери. Люди Фулрада последовали за ним через расступившуюся толпу. В дверях Фулрад дал сыну увесистый подзатыльник. Юноша охнул от боли, и толпа разразилась хриплым, раскатистым смехом.