Ёбург

Когда последние советские танки прокатились по мосту из Хайратона в Термез, в Свердловске насчитывалось около 4000 «афганцев». Как и у всех молодых, у них ничего не было — ни работы, ни образования, но опыт Афгана обострил их жажду справедливости и стал той темой, по которой можно объединиться, чтобы выбить себе место под солнцем. Изначально сообщества «афганцев» были «солдатскими» и требовали от властей обычных социальных льгот. Солдаты оказались лёгкими на подъём, сплочёнными и отчаянными — терять-то им было нечего.

Владимир Лебедев

Осенью 1990 года прапорщик Владимир Лебедев собрал единомышленников и учредил Свердловское отделение Российского союза ветеранов Афганистана. Товарищи говорили про Лебедева, что у этого прапора мозги генерала. Лебедев служил общей идее и был единоприроден безбашенному Ёбургу. Под командой Лебедева «афганцы» взяли под контроль и под защиту обширную стихийную барахолку челноков на Сортировке: крышевали и сами торговали. 20 % всех доходов шли «афганскому братству», то есть на нужды организации и на помощь инвалидам и семьям погибших. Это была «афганская экономика» Лебедева.

В 1991 году СО РСВА развернулось: на площади Советской Армии «афганцы» заложили мемориал «Чёрный тюльпан», основали газету «Ветеран Афганистана», а при педагогическом институте, где на факультете физического воспитания и военной подготовки училась целая группа «афганцев», открыли музей «Шурави».

Владимир Лебедев был пассионарием и даже экстремистом, а «афганцы» тех лет — пожалуй, самой организованной боевой силой в городе. Яростный порыв недавних солдат привёл к эпопее «таганского сидения» и к падению Лебедева.

На улице Таганской на Эльмаше достраивались две большие девятиэтажки — дома № 55 и № 57. Квартиры в этих домах власть обещала отдать «афганцам». С весны 1992 года СО РСВА ставило у подъездов караулы, но мэрия всё равно решила продать обещанные квартиры. И тогда Лебедев организовал захват домов.

22 июня, не испугавшись нехороших ассоциаций, «афганцы» начали войну с мэрией. 300 семей «афганцев» — молодые мужья, молоденькие жёны, их детишки — быстро и в полном порядке заселились в оба дома. Решительные солдаты тотчас приготовились к обороне: достали боевое оружие, установили КПП, перегородили проезды в общий двор колючей проволокой, на нижних лоджиях оборудовали наблюдательные посты, вооружённые бутылками с горючей смесью.

Владимир Лебедев подготовил захват ещё и юридически. Семьи «афганцев» вселялись каждая в ту квартиру, которая и полагалась по закону о жилплощади и по очереди на получение жилья. У власти не было ни причин, ни повода объявить захват домов преступлением: так — нарушение порядка, въезд раньше подписания акта о сдаче новостройки, не более. И ещё Лебедев выдвинул мэрии ультиматум: выдать ордера на обещанные 383 квартиры, а не то самозахваты продолжатся. На случай штурма штаб «афганцев» даже планировал контрудар по Малому Истоку, чтобы осадить дачу Росселя — главы администрации Свердловской области.

Дома «афганцев» на улице Таганской

Мэрия просто растерялась. Чернецкий осудил «афганцев», а председатель горсовета Самарин — поддержал. «Афганцы» упрямо сидели в своих домах, будто в укрепрайоне. Поползли слухи, что кто-то там нанял бандитов — по ночам пули разбивали окна мятежных высоток, выходивших в одиночку «афганцев» резали ножами. Потом мэрия заблокировала счета СО РСВА и принялась выдавать ордера на квартиры «афганцев» чернобыльцам и инвалидам — чтобы город возненавидел таганских бунтовщиков. И вправду, вскоре на стенах окрестных домов появились надписи: «Афганцы, ублюдки, убирайтесь!» Но постепенно всё затихло.

Никто не знал, сколько ещё продлится противостояние. По сути, на окраине города держала оборону гражданская крепость: детишки ходили в садики и в школы, взрослые — на работу, у кого она была, но в любой момент могли начаться боевые действия. И они начались. Власть атаковала 10 февраля 1993 года. Но удар был направлен не по домам, а по офису СО РСВА и прапорщика Лебедева в здании Трансагентства на улице Большакова. Здесь постоянно толклась целая куча «афганцев»: они что-то обсуждали, о чём-то шумели, принимали решения.

Отряды пермского и тюменского ОМОНа вышибли двери и ворвались в холл. Резиновые дубинки крушили оргтехнику и валили «афганцев» на пол. Из разгромленного Трансагентства омоновцы выволокли около 70 человек и, заломив им руки, швырнули в спецавтобусы. В каталажку угодил и Лебедев.

Наутро ожесточённые «афганцы» молча осадили городскую администрацию. Площадь 1905 года испуганно опустела, её заметало позёмкой — снегоуборочные машины не рискнули сунуться под горячую руку озлобленных солдат. «Афганцы» не врывались в мэрию, но блокада есть блокада. И через три дня власти сдались: захваченных в Трансагентстве начали выпускать на свободу.