Йода. Свидание с тьмой

Она облизнула губы.

– Тут ты права, – признал граф.

Асажж непроизвольно приняла позу, которую Дуку называл «эхом боевой стойки», – плечи расправлены, подбородок агрессивно вздернут, руки подняты. «Начинается», – подумал он.

Вентресс сделала глубокий вдох.

– Возьмите меня в ученицы.

– Сейчас не время… – начал Дуку, но Вентресс оборвала его.

– Мне плевать на Торговую Федерацию и Республику, – сказала она. – Мне нет дела до флагов и солдат, сторон и переговоров, дроидов и клонов. Я сражаюсь даже не для того, чтобы убивать – за исключением джедаев, но это не работа, это личное. Когда я сама по себе, я делаю то, что мне нравится. Когда я исполняю вашу волю, мне не нужно знать, что она справедлива, обоснованна или хотя бы не безумна: я исполняю ее, потому что вы меня об этом просите.

– Я знаю, – согласился Дуку.

Вентресс подошла к окну и встала перед ним, заслонив Дуку обзор.

– Хорошо ли я служу вам?

– Великолепно, – признал граф.

– Так вознаградите меня! Сделайте вашей ученицей! Обучите искусству ситхов!

– Разве я не раскрыл тебе многие секреты, Асажж?

– Обрывки. Пустячные приемы. Второстепенные техники. Далеко не то, что вы могли мне показать, если бы я стала вашей ученицей, принеся клятву крови. Я же знаю это, я не дура, – раздраженно сказала она. Как будто Дуку этого не знал. Как будто его надо было убеждать, что она смертельно опасна.

– Я многое узнала о ситхах. Об их династиях и об их величии.

– А как насчет их естественной истории? – спросил Дуку.

Вентресс заморгала.

– О чем, о чем?

– О ситхах как о виде. Кажется, они чем-то напоминают насекомых.

Асажж поджала тонкие губы, отчего они сделались еще тоньше.

– Вы смеетесь надо мной.

– Я редко бываю более серьезен.

Граф подошел к полке с голокронами, достал один и вставил в куб-коммуникатор на своем столе.

– Смотри: серпоспинные богомолы с Дантуина.

В воздухе над столом вспыхнула картинка – блестящие красно-черные богомолы с кривыми серпами на передних конечностях; все они внушали благоговейное омерзение.

– После спаривания самка отрывает своему партнеру голову и откладывает яйца в его теле. Когда личинки вылупляются, они проедают себе путь наружу, после чего нападают друг на друга.

– Я не сильна в аллегориях, – нетерпеливо проговорила Вентресс. – Если вы что-то этим хотите сказать, говорите напрямик.

– Тонкое это дело – заводить учеников, – произнес Дуку. – Настоящий владыка ситхов должен найти себе ученика, в котором Сила могущественна.

– Шестнадцать мертвых джедаев, наверное, что-то да значат, – огрызнулась Вентресс. – И вообще, должно было быть семнадцать, – прибавила она.

– Но что, если я не хочу делать тебя настолько сильной? – мягко сказал граф. – Мы составляем друг другу такую приятную компанию, находясь каждый на своем месте. Но если я сделаю тебя своей ученицей, если возьму тебя за руку и поведу вдоль черного потока, который суть темная сторона, то ты либо утонешь, либо станешь намного сильнее, и ни одна из этих перспектив меня не прельщает. Ты пылаешь так ярко, мне ужасно не хотелось бы тебя устранять.

– Для чего вам меня устранять? Что плохого, если вы научите меня лучше помогать вам?

– Ты предашь меня. – Граф передернул плечами, прерывая ее протесты. – Увы, такая опасность подстерегает каждого, кто ступил на путь темной стороны. Я стар, и я достиг предела своих амбиций. Ты молода и сильна, а в истории ситхов эти два качества всегда приводили только к одному.

– Вы думаете, что я начну интриговать против вас?

– Не сразу. Но придет день, когда ты не согласишься с моим решением. Ты начнешь мечтать о том, как было бы хорошо, если бы над тобой не нависала моя меченая рука.

– Я уже не согласна с вашим решением, – парировала Асажж. – Насчет того джедая, который…

– Должен был стать номером семнадцать. Я знаю. – Дуку усмехнулся. – У меня не такой хороший аппетит, как у тебя. Я могу потерпеть с убийством и использовать свою жертву лучшим способом. Ты же пока что можешь не соглашаться, но перечить ты не смеешь.

И, еле заметно улыбнувшись, он поднял палец. Асажж побледнела.

– Ваша правда, – сказала она.

Дуку уронил ладонь.

На голограмме крошечные богомольчики выползали из тела своего отца. Они слепо тыкались своими кривыми тонкими конечностями, пока наконец один, более крупный, чем остальные, случайно не обнаружил, что серпы на его задних ногах облегают шею его брата, словно воротник. Движимый примитивным инстинктом, он сделал резкое движение и оторвал брату голову.