Йога. Искусство коммуникации

Сложилось, однако, так, что он действительно обратил на меня внимание, сказал в мой адрес незабываемые слова и даже почтил своим посещением мой дом, Е. при этом была переводчиком. Затем Гуруджи прислал два приглашения на курсы обучения йоге, Е. и мне. Я не поехал, поскольку не имел тогда средств. Е. же прошла предложенный месячный курс и, получив по этому поводу соответствующую бумагу, вернулась в Москву, где, не мудрствуя лукаво, основала Центр йоги Айенгара. С тех пор она забросила свой основной род деятельности и, будучи по специальности кандидатом психологических наук, активно ринулась в круговорот событий, связанных с резким выходом йоги из подполья. Её можно было понять — кандидатов наук хоть пруд пруди, а найти шанс и возглавить новое перспективное дело удаётся не каждый день.

То было легендарное время, когда на разрешённую эзотерическую «поверхность» социума дружно всплыла вся мутная пена самодеятельной йоги, легализовались и начали наперебой доказывать свою «истинность» подпольные «учителя», а только что образованная структура Всесоюзной Ассоциации йоги СССР была, как это всегда случается, прибрана к рукам самым беспринципным из прохиндеев, отиравшихся тогда вблизи йоги. Система Айенгара мгновенно скооперировалась в СССР с ловкими ребятами из Спорткомитета, которые надеялись заработать на этом очень хорошие деньги.

Много лестных и выгодных предложений довелось мне тогда выслушать от представителей структур Госкомспорта, которые собирались так или иначе воспользоваться открывающейся кормушкой, но участвовать в этом деле я попросту отказался, ибо это означало, во-первых, непосредственное втягивание в криминал, во-вторых — в профанацию йоги, в-третьих — в необходимость иметь дело с мошенниками всех мастей и калибров, которых йога как таковая абсолютно не интересовала, тем более что на самом деле они не имели к ней ни малейшего отношения, им нужны были только денежные знаки. Поэтому я спокойно остался в своём НИИ, привычно посвящая свободное время частной йогатерапии и наблюдая за развитием событий. А посмотреть было на что.

«Учителя» и мгновенно примкнувшая к ним Е. погрузились в чехарду множества семинаров, без устали проводимых неким субъектом, который после конференции по существу аннексировал структуру созданной Ассоциации йоги СССР в своё личное пользование. Без тени сомнения Е. выступала везде как полномочный представитель самого Айенгара и эксперт по йоге, что вызвало у меня даже некоторую оторопь в свете её более чем минимального знакомства с предметом.

Но это было только начало. Все видеоматериалы, отснятые тогда Далем Орловым на практических занятиях Айенгара, — а их было немало именно с моим участием, потому что почти два часа Гуруджи посвятил показу асан, используя меня как объект их демонстрации, вплоть до того, что лично ходил по мне ногами (как сказали мне потом его секретари, Дхармаверсингх и Фаек Бириа: «Для ученика это великая честь!») — так вот, все эти материалы исчезли бесследно и ни в какие передачи либо интервью в средствах массовой информации не попали.

Сама Е. никогда больше не звонила мне даже по телефону, а от любых встреч просто уклонялась, хотя ей ещё дважды приходилось помимо своей воли попадать ко мне в дом вместе с Фаеком, при этом без какой-либо видимой причины держалась она крайне холодно и неприязненно.

На своих семинарах Е. вела себя с истеричной капризностью и высокомерием, порой переходящими, на мой взгляд, просто в наглость. Такую же манеру поведения успешно усваивали помощники и инструктора её центра, где она сделалась полновластной хозяйкой. С самого начала было ясно, что йога для Е. — это непревзойдённая возможность самоутверждения и заработка, в моём же лице она имела дело с нежелательным конкурентом, которого следовало взять к ногтю любыми доступными способами.

Прошли годы. Всё это время Центр йоги Айенгара под предводительством Е. не то чтобы процветал, но, по крайней мере, не развалился и как-то пережил тяжёлые времена. В девяносто третьем году в её переводе была издана знаменитая книга Айенгара «Прояснение йоги». Сама Е. последние несколько лет жила в США, перебравшись с ребёнком к мужу, который там постоянно работал. В России теперь дела Центра вела её бывшая помощница, рентабельность предприятия была, как я понимаю, средней, сама же Е., ничтоже сумняшеся, начала преподавать йогу не где-нибудь, а в Стэндфордском университете. Поскольку нельзя было сидеть на двух стульях одновременно, от российских дел она понемногу отошла.

Все эти годы я постоянно контактировал с людьми, которые так или иначе имели дело с первым российским Айенгар-центром. В той или иной форме всегда всплывала тема болезненного стремления Е. непременно играть главную роль, о её постоянной боязни оттеснения, быть может, отсюда происходил её безосновательный апломб и подчёркнутое третирование своих помощников при полном и глубочайшем действительном равнодушии к людям?