Йога. Искусство коммуникации

Забавные, однако, тексты «принимала» порой от «Великих Учителей» Елена Рерих! Похоже, что ко многим из этих «психографических феноменов» вкупе со своей одарённой супругой приложил руку и сам художник, который в апреле двадцать четвёртого года был признан монахами монастыря Морулинг перерожденцем Пятого Далай-ламы и получил имя Рета Ригден, что буквально означает «царь Шамбалы». Только известно стало всё это через семьдесят с лишним лет, как и тщательно засекреченные детали специальной операции Советской России в Тибете. В том числе факт, что первую центральноазиатскую экспедицию Рериха финансировало ОГПУ, и был он по сути представителем и курьером Наркомата иностранных дел. При всём том Рерих всегда вёл свою собственную игру, начиная с учреждения в США «Майтрея сангхи» и вплоть до «Пакта Рериха». Но всё это практически неизвестная до сих пор сторона жизни «эзотерической семьи», тогда же, после завершения экспедиционных скитаний, поселившись в долине Кулу, ей удалось благополучно ускользнуть из-под карающего меча ОГПУ-НКВД, занятого внутренней резней тридцатых годов. «Духовная» деятельность развернулась вовсю, будучи для семьи средством постоянного пребывания на международном виду, дабы избежать участи Троцкого. Впрочем, в своих высказываниях в сторону советской власти на протяжении последних двадцати лет жизни семья была удивительно лояльна, не в пример тем же Бунину, Куприну или даже Горькому.

Как справедливо отмечает дьякон Андрей Кураев, судя по заявлениям Елены Ивановны, великие учителя и пророки прошлого чуть ли не в очередь записывались, дабы с ней эзотерически пообщаться: «Лучшие духи из Астрала мечтают прибегнуть к нашим рабочим кельям» — такое вот снисходительное, но деловое панибратство. Видимо, таким образом проявляла себя «высокая» эпилептическая болезнь, приступам которой ясновидящая была подвержена с юности.

«С особым пиететом в мартинистской среде говорили о жене Фуямы (мистическое орденское имя Рериха) — Елене. Блестящая светская красавица, она пользовалась известностью и как медиум. Пророчица страдала эпилепсией и в минуты, предшествующие приступам болезни, пока судорога не сжимала горло, она общалась с духами и слышала голоса неземных существ» («О. Шишкин: «Битва за Гималаи», с.23).

Мне довелось в первой половине семидесятых общаться в Крыму с двумя сорокалетними сёстрами, которые вначале прозаично увлеклись йогой, но затем полностью и безвозвратно рухнули в её эзотерику и «духовность». Закончилось это всё примерно тем же — «телеграммами из космоса», непосредственно от гуру Бабаджи. Причём у младшей сестры, которая выступала в роли «приёмника», были большие проблемы с эндокринной системой, её даже оперировали в юности по поводу щитовидки. Впечатление, надо сказать, было крайне тягостное, мне очень хорошо запомнилась яростная непримиримость, которую проявляли сёстры в ответ на малейшее сомнение в их мелочных претенциозных «чудесах». Впрочем, их судьба заслуживает отдельного разговора, который выходит за рамки этой книги.

При определённом жизненном «раскладе» творческое начало способно проявиться в человеке с чёткой психопатологической окраской, и тут всё зависит от масштаба творческого потенциала. В случае Е. Рерих он был достаточно велик и привходящие условия — благоприятными для реализации именно в эзотерическом «ключе», в чём и состояло её отличие, скажем, от Достоевского, который в поисках смысла жизни использовал материал повседневности. В творческом тандеме со своим супругом Е. Рерих реализовалась именно через патологическое мифотворчество, а уже потом была выдумана легенда о том, что: «Духовные Учителя, или как они сами себя называли Старшие Братья человечества, и были создателями вместе с Еленой Ивановной Рерих книг «Живой этики», или «Агни Йоги» («Письма» Е. Рерих, т.1, С.П).

Можно проследить интересную историческую аналогию. За четверть века до Рерихов, или немного больше, Даянанда Сарасвати девять лет искал в Гималаях «настоящего йога», который представлял бы традицию и весь спектр высших проявлений. Не найдя такого йога, он выбросил все тексты, посчитав их искажёнными — пишет в «Традиции Майсорского дворца» Н.Е. Сьоман.